– Хорошо, что ты мне это сказала, Карема, потому как через одну луну я оказался бы там, где меня не нашли бы никакие посланники. Но теперь я обожду, а ты пока расскажи все Бэсу. Как думаешь, он даст мне войско для похода в Египет, если будет надобность?
Карема кивнула и сказала:
– Конечно, и тому есть три причины. Во-первых, он любит тебя, во-вторых, ему тоже наскучили Эфиопия и такая жизнь – в роскоши и лености, и, в-третьих, я скажу ему, что так надо.
– Тогда к чему другие две причины? – рассмеявшись, сказал я.
Итак, я остался в городе Саранчи и стал обдумывать, как организовать передвижение войска, чем его кормить и как поддерживать его боеспособность в течение полугода или года; помимо того, я заказал сотням искуснейших мастеров изготовить луки, стрелы и щиты. Бэс не возражал и ни в чем мне не препятствовал. Напротив, он всячески помогал скорейшему воплощению в жизнь всех моих начинаний, издавая соответствующие указы, и тут, как я догадывался, не обходилось без советов Каремы.
Так прошло три месяца, и я уже подумывал, не подвел ли Карему ее чудесный дар и что, если видение ее исходило не из сердца, а ненароком сорвалось с губ, лишь бы удержать меня в Эфиопии. Но она и в этот раз прочла мои мысли и только улыбнулась.
– Нет, Шабака, – сказала она, – просто с теми посланниками случилась беда: их захватило маленькое племя у пределов Эфиопии… вроде как из-за женщины. Но десять дней тому назад пограничные стражи их освободили.
И я снова стал ждать, и ждал до тех пор, пока наконец не объявились посланники: трое египтян и трое эфиопов, подавшихся в Египет изучать его мудрость. Они, все шестеро, в точности подтвердили слова Каремы, сказав, что из-за глупого слуги их захватил в плен вождь какого-то кочевого племени, потому они и задержались в пути. Затем они передали нам свитки, которые им удалось сберечь. Один свиток был посланием фараона к каруну Эфиопии, другой – от святого Танофера к Кареме и третий – от благородной Амады ко мне.
Дрожащей рукой я сорвал шелковую нить с печатями и стал читать. В послании говорилось нижеследующее:
«Брат мой Шабака.
Ты покинул Египет, сказав, что не вернешься, покуда я, жрица Амада, не позову тебя, а я ответила тебе, что такому не бывать. Еще ты сказал, что если и откликнешься на мой зов, то потребуешь себе награду – меня, а я ответила, что никогда не смогу быть твоей, ибо дважды дала обет Исиде. Так вот я призываю тебя и говорю, что, если ты придешь и победишь, и я буду еще жива, тогда, коли ты по-прежнему будешь того желать, я стану твоею. А дела обстоят так: Великий царь идет на Египет с несметным войском, ибо воинов у него – что песка в пустыне, и у Египта нет никакой надежды одолеть его в одиночку, без сторонней помощи. Он идет, чтобы поработить нашу землю, убить ее детей, сжечь ее храмы, разорить ее города и осквернить ее богов. Больше того, он идет, чтобы схватить меня и силой увезти в свой гарем, дабы подвергнуть унижениям.
Посему, во спасение богов наших и Египта, а также ради моего спасения, заклинаю тебя: приди и выручи нас. Я все так же люблю тебя, Шабака, да, но только в тысячу раз больше, хотя не знаю, любишь ли ты меня по-прежнему. И во имя этой любви я готова нарушить обеты Исиде и пренебречь ее местью, коли она действительно захочет мне отомстить, – я же, в свой черед, буду оберегать ее и поклоняться ей, моля, чтобы гнев свой она обрушила только на меня, а не на тебя. Я сделаю так по совету святого Танофера, по воле фараона и с согласия верховных жрецов Египта.
На этом я, Амада, заканчиваю мое послание. Выбирай же, Шабака, возлюбленный сердца моего».
Таково было послание, от которого у меня голова пошла кругом, а в душе разгорелось пламя. Но я не проронил ни слова – просто спрятал свиток под мантию и стал ждать. Через некоторое время Бэс закончил читать адресованный ему свиток, оторвал глаза от написанного и заговорил, сказав так:
– Хочешь ли ты, брат, увидеть, как летят стрелы и сверкают щиты в бою? Если да, случай такой представился. Фараон за самоличной печатью взывает ко мне и просит заключить союз между Египтом и Эфиопией. Он сообщает, что Царь царей идет на него войной и что если он захватит Египет, то, по его же словам, на том не остановится и двинется дальше на Эфиопию, ибо, как ему стало известно, там отныне правит некий карлик, похитивший некогда его Белую печать, а в соправителях у него некий египтянин, убивший некогда его наместника, Идернеса.
– И что скажет карун? – осведомился я.
Бэс закатил глаза и, повернувшись, к Кареме, спросил:
– А что скажет жена каруна?
Карема отложила в сторону свиток, который читала, и ответила так:
– Она скажет, что получила приказ от своего повелителя, святого Танофера, немедленно прибыть к нему, а зачем – он объяснит по ее прибытии, иначе проклятие его ляжет на нее, детей ее, страну ее и мужа ее, и не только на них, но и на духов, которые служат ему.
– Проклятие святого Танофера – дело нешуточное, – сказал Бэс, – и я, почитающий его, знаю это, как никто другой.
– Нет, муженек, и потому я отправляюсь в Египет как можно скорее. Похоже, сестра моя умерла в прошлом году и святому Таноферу некем заменить Чашу.
– И что прикажешь делать? – спросил Бэс.
– Тебе решать, муженек. Но, если хочешь, можешь остаться здесь и приглядывать за нашими детишками, а водительство войском перепоручить благородному Шабаке.
Поскольку мы были одни, Бэс скорчил гримасу, закатил глаза и расхохотался, как делал это обыкновенно, прежде чем стал каруном Эфиопии.
– О-хо-хо, женушка! – наконец сказал он. – Значит, ты задумала податься в Египет, а меня оставить здесь, чтобы я забавлялся, как нянька, с детишками и чтобы войсками верховодил мой брат, а я, сидючи здесь, приглядывал за стариками да женщинами. Нет уж, у меня другое мнение. Решено, я тоже пойду, если, конечно, брат не против. Не он ли спасал мне жизнь, а я – ему, и все такое? Так что сказано – сделано. Выходит, нам снова суждено сражаться с тобой бок о бок, брат, а после будь что будет, пусть судьба нас рассудит. Скажи лучше, сколько у нас лучников да меченосцев и можем ли мы выступить против Великого царя, с которым у меня, как и у тебя, свои счеты?
– Семьдесят пять тысяч, – доложил я.
– Прекрасно! Стало быть, через пять дней выдвигаемся с войском в Египет.
Глава XVI
Танофер находит свою разбитую Чашу
Итак, мы выдвинулись в поход – но не через пять дней, а через пятнадцать, поскольку уж больно затянули с подготовкой. Первым делом надлежало узнать мнение совета эфиопов, выразителя воли народа. Поначалу дело не заладилось – поскольку многие были против войны на чужедальней земле, хотя Бэс уверял всех, что лучше самим напасть, чем ждать, когда нападут на тебя. На это члены совета возразили, и справедливо, что здесь, в Эфиопии, защитой нам служат отдаленность и пустыня, к тому же Царь царей, сколь бы велика ни была его сила, несомненно, ослабеет и оголодает, прежде чем ступит в пределы Эфиопии.
