– Наверно, я о чем-то другом думал.
– Я знаю, о чем ты думал: как свое брюхо набить и спать залечь. Больше тебя ничего в этой жизни не интересует. Если бы ты не забыл закрыть вход в пещеру, мы бы не тратили свое время здесь понапрасну.
– Ну, почему же понапрасну? – отозвался третий разбойник, – сейчас к нам хозяйка выйдет, надеюсь, она молода.
– Служанка, кстати, у нее ничего, – сказал первый разбойник.
Лада взяла поднос с фруктами, сладостями, приготовленный Йасмин. Поставила его на голову, придерживая рукой. Другой рукой подхватила кувшин с вином и вернулась к гостям. При виде подноса, разбойники оживились, а когда Лада принялась наполнять чаши вином, разбойник воскликнул:
– В этом доме подают вино, и прислуживает прекрасная гурия. Кажется, мы попали в рай.
Лада тихо сказала:
– Еще нет, но за этим дело не станет.
– Что ты говоришь? – спросил разбойник.
– Я говорю, чувствуйте себя как в раю, – сказала Лада, – ешьте, пейте.
Она вышла из зала и увидела Йасмин, которая готовилась войти. На ней было любимое платье Лады. Темно-зеленый шелк, расшитый персидской бирюзой.
– Это мое платье, – шепотом возмутилась Лада, – лучшее.
– Дом тоже твой, – ответила Йасмин.
– Умоляю, не запачкай.
– Ничего, кровь легко отстирывается, – ответила Йасмин.
От этих слов Лада едва не упала в обморок.
Йасмин глубоко вздохнула, закрыла лицо тонкой прозрачной накидкой, и вошла в комнату.
С любопытством, глядя на женщину, разбойники поднялись ей навстречу.
– Приветствую вас, господа путешественники в своем доме, – молвила Йасмин. – Моя служанка, возвращаясь с рынка, сказала, что трое благородных людей стоят на улице напротив моего дома. Я сказала об этом своему отцу, и он сказал, что невежливо не пригласить в дом человека, стоящего у ворот. Так говорил пророк, да пребудет с ним мир. Ешьте, пейте, надеюсь, наше вино придется вам по вкусу.
– Вино замечательное, – сказал первый разбойник, – у него какой-то особенный бархатистый вкус. Что это за вино?
– Это наше местное вино, азербайджанское. Я дам вам с собой в дорогу, если оно вам так понравилось.
– Благодарю тебя, ханум, а где достопочтимый хозяин этого дома?
– К сожалению, он нездоров, не может выйти к вам.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Нет, простыл на охоте.
Жаль, передай ему нашу благодарность.
– Непременно.
– А как ты догадалась, что мы путешественники?
– По вашему говору, нахичеванцы говорят иначе.
Разбойники расхохотались несколько развязно, Йасмин с удивлением заметила, что они уже захмелели.
– Это точно, воскликнул разбойник, – они буквально к каждому слову прибавляют приставки ба: “иди сюда ба”, “ садись да ба”. Разбойники вновь расхохотались. Но ты, госпожа, так не говоришь. Ты не местная.
– Мы жили в Табризе, после нашествия татар переехали сюда.
– А чем вы занимаетесь? Каков род ваших занятий? – спросила Йасмин. Первоначальный испуг и волнение прошли, и она вела себя уверенно и даже в чем-то дерзко.
Гости переглянулись, и Абдулла, а это был он, весело сказал:
– Купцы мы, благородная госпожа.
– Какие же товары вы привезли в Нахичеван? У нас здесь всего в избытке.
– Мы приехали получить должок с нашего компаньона.
– Это такой высокий и светловолосый?
– Да-да, – оживились разбойники, – вы знаете, где он живет?
– Нет, не знаю. На нашей улице, во всяком случае, таких нет.
– Откуда же вы знаете, что он высокий и светловолосый? – подозрительно спросил Окуз.
– Служанка сказала, что вы ищете такого человека.
– Действительно, – разочарованно сказал Абдулла, – мы ее расспрашивали. Окуз вдруг развязно спросил:
– А куда вы поедете, когда здесь появятся татары?
– Мы об этом не думали, – сказала Йасмин, – но для вас, надо полагать, этот вопрос решен.
– Нет, не решен, – неожиданно грустно сказал Абдулла, – ломаем голову. Столько нажито…
– Непосильным трудом, – перебил его Окуз и расхохотался.
Абдулла смотрел на него сначала укоризненно, но затем улыбнулся, издал смешок. К нему присоединился Окуз. Они хохотали до слез, всхлипывая и повторяя “непосильным трудом”. Это словосочетание почему то вызвало у них новый взрыв смеха.
– Пейте, господа, угощайтесь, – воскликнула Йасмин. – Я смотрю, вы люди жизнерадостные и не прочь повеселиться. Может быть, вы желаете послушать музыку?
– Это было бы верхом удовольствия, – отсмеявшись, сказал Абдулла, – прости нас, мы шумно себя ведем, наверное, докучаем твоему отцу.
– Нисколько. Он выйдет позже, не беспокойтесь.
Йасмин хлопнула в ладоши, и в зал вошла Лада.
– Слушаюсь вас, госпожа, – сказала она и поклонилась до пола.
«Переигрываем», с досадой подумала Йасмин.
– Наполни кубки наших дорогих гостей и сыграй им какую-нибудь хорошую мелодию.
– Слушаюсь, госпожа, – повернувшись к Йасмин и делая страшные глаза, – сказала Лада.
Она наполнила кубки, принесла чанг, села, скрестив ноги, и тронула струны.
Полилась музыка.
Некоторое время разбойники слушали, попивая вино, затем Окуз сказал:
– Очень хорошая музыка, но мы больше любим игру на барабане.
– Помолчи, невоспитанный, – одернул его Абдулла, – разве ты не знаешь, дареной лошади в рот не заглядывают и тем более на ней не скачут.
– А ты поговорки перепутал, – злорадно ответил Окуз.
У обоих изрядно заплетались языки.
– Не спорьте, господа, – сказала, откладывая чанг в сторону Лада, – я умею играть на барабане.
Она вышла и вскоре вернулась. Под рукой на тонком ремне у нее висел узкий удлиненный барабан-думбул. Лада принялась бить в него ладонями, извлекая какой-то энергичный ритм, двигаясь, совершая танцевальные движения. Разбойники весело хлопали в ладоши в такт ее шагам. Лада бросила вопросительный взгляд на Йасмин, та кивнула утвердительно, поднялась, стала танцевать, подражая Ладе, при этом, держа правую руку под шалью, готовясь ударить ближайшего к ней разбойника, но в этот момент он вдруг перестал хлопать, широко зевнул и повалился на ковер. Абдулла попытался его поднять сам, при этом с трудом держась на ногах. Йасмин приблизилась к ним, обнажив клинок. Увидев это, Лада достала свой кинжал. Абдулла обернулся и воскликнул:
– Э, да у них ножи, я же говорил, что это тот самый дом.
