Книга Дважды два - Николас Спаркс

В детстве я очень любил грозы.

Мардж считала, что я сдвинулся на них, а сам я с приближением грозы ощущал нарастающее предвкушение – вроде отцовского перед чемпионатом по бейсболу. Я требовал, чтобы в доме погасили свет и придвинули кресла ближе к панорамному окну в гостиной. Иногда я даже забрасывал пакет попкорна в микроволновку, и тогда мы вместе с Мардж смотрели «шоу» под его хруст.

Мы сидели в темноте, прильнув к окнам, а тем временем молнии рассекали небо надвое или вспыхивали среди туч, как проблесковые маячки. Во время самых сильных гроз молнии ударяли так близко, что мы ощущали статическое электричество, и я замечал, как вцепляется Мардж в подлокотник своего кресла. При этом мы не забывали посчитать, сколько секунд длится перерыв между вспышкой молнии и раскатом грома, и следили за приближением эпицентра грозы.

На Юге грозы обычно бывают недолгими. Как правило, они продолжаются минут тридцать-сорок. Когда последний раскат грома затихал вдали, мы нехотя вставали, включали свет и возвращались к прерванным делам.

А вот ураганы – другое дело. Неизменно предусмотрительный отец всегда заколачивал перед ними панорамное окно, поэтому полюбоваться зрелищем нам не удавалось. Но меня неудержимо влекли убийственный ветер, ливень и в особенности – приближение «глаза бури», момента, когда ураган вдруг ослабевает и порой можно даже увидеть над головой голубое небо. Но это затишье оказывается кратким – стихия впереди, зачастую именно она чревата самыми страшными разрушениями.

Интересно, какое сравнение больше подходит моей жизни? Или, вернее, моей жизни в тот страшный год? Что она напоминала – яростные грозы, быстро сменяющие одна другую? Или единственный свирепый ураган, глаз которого усыпил мою бдительность, убедил, что я останусь цел и невредим, хотя худшее мне еще только предстояло?

Не знаю.

В одном я всецело убежден: сколько бы еще я ни прожил, я не хочу, чтобы этот ужасный год повторился.

Праздником в честь дня своего рождения Лондон осталась очень довольна. Замок-батут имел огромный успех, Лондон захлопала в ладоши от восторга при виде торта, увлеченно играла с друзьями, особенно с Бодхи. Эмили, привезя его к нам, сразу же уехала, объяснив, что у нее назначена встреча с хозяином галереи – надо утрясти детали перед выставкой. Родители одного из детей пообещали подвезти Бодхи до дома. Эмили извинилась, снова сославшись на дела, но мне показалось, что мы оба просто стараемся избежать неловкости в присутствии Вивиан.

Утром того же дня, пока Вивиан отвозила Лондон на занятия – она опять приехала из Атланты на внедорожнике, – я съездил в зоомагазин, а потом установил в комнате Лондон аквариум. Я выбрал несколько ярких рыбок, а к стеклу прикрепил подарочный бант. Дождавшись, когда Вивиан и Лондон вернутся из студии, я попросил дочь зажмуриться, привел ее в комнату, а потом разрешил открыть глаза. Лондон взвизгнула и бросилась к аквариуму со всех ног.

– Можно покормить их?

– Конечно, – кивнул я. – Они уже проголодались. Давай-ка я покажу тебе, сколько им нужно корма, хорошо?

Я насыпал немного корма в крышку от пластиковой банки и отдал Лондон. Она бросила его в аквариум и словно загипнотизированная смотрела, как рыбки подплывают к поверхности и жадно хватают крошки. Оглянувшись, я увидел Вивиан, скрестившую руки на груди и плотно сжавшую губы.

Но на празднике Вивиан мило улыбалась гостям, в том числе мне и всем моим родным. Маму она попросила помочь, когда разрезала торт, а после того, как Лондон открыла очередную коробку и обнаружила в ней целый ворох аксессуаров для Барби от Мардж и Лиз, Вивиан подсказала дочери, что нужно поблагодарить и обнять их.

Наклонившись ко мне, Мардж еле слышно прошептала:

– Она ведет себя так, будто между вами все по-прежнему.

Это замечание заставило меня занервничать еще сильнее, чем недавняя холодность Вивиан.

После праздника Вивиан повезла Лондон в торговый центр: приближался Хэллоуин, и она взялась помочь Лондон выбрать костюм. Тем временем я навел порядок в доме, собрал бумажные тарелки и стаканчики в мусорные мешки, остатки еды убрал в холодильник. Покончив с этим, я решил, что чем меньше моего присутствия в доме сейчас, тем лучше, и уехал в офис.

Я работал весь вечер, главным образом над презентациями для юридических компаний, которые обратились ко мне. Приближалось время укладывать Лондон спать, и я отправил Вивиан сообщение, спрашивая, в какое время мне приехать и почитать дочери. И немного погодя получил резкий ответ, что Лондон уже спит.

В тот вечер я засиделся в офисе допоздна, но в воскресенье рано утром поднялся на пробежку. Готовя завтрак и кофе, я слышал, как Вивиан ходит по комнате для гостей. Я нарочно медлил, думая, что она, может быть, спустится поговорить о том, как прошел день рождения, но она так и не появилась.

Я снова отправился в офис, заканчивать презентации – все они были похожи одна на другую. Перемирие между мной и Вивиан кончилось, это было ясно, но причины его завершения остались мне неизвестны. Может, она ревнует потому, что Лондон понравился аквариум, который я выбрал сам, не спросив ее совета? Впрочем, вспомнил я, Вивиан холодна со мной уже почти неделю.

Сразу после приезда в офис я написал ей, чтобы узнать, в какое время она собирается уезжать. Она не отвечала до пяти, а потом сообщила, что выезжает через полчаса. В итоге мне пришлось сломя голову нестись домой, чтобы успеть.

Когда я прибыл домой, Лондон бросилась ко мне и запрыгнула на руки.

– А я рыбок покормила, папа! Они так хотели есть! И показала их Мистеру и Миссис Крапинке. Подержала их рядом с аквариумом.

– А имена рыбкам ты уже придумала?

Она кивнула.

– Они все такие красивые, значит, имена должны быть такие же. Идем, я тебе покажу.

Она потащила меня по лестнице в свою комнату, подвела к аквариуму и стала называть имена, указывая на рыбок: Золушка, Жасмин, Ариэль, Белль, Мулан и Дори – «потому что они похожи».

Вивиан уже ждала внизу у двери. Обняв и поцеловав Лондон на прощание, бросила мне небрежное «пока», не встречаясь со мной взглядом, и вышла за дверь.