– Я слышала о вас от Закари и от охранницы в тюрьме. Вы – его девушка, не так ли?
– Нет, – ответила Таня с загадочной улыбкой. – Нет, это всего лишь версия для тюремного начальства.
Кристина растерянно мигнула.
– Тогда кто же вы?
– Я мать-одиночка. Я зачала своего сына с помощью донорской спермы. И Закари – мой донор.
Кристина не верила своим ушам. Она потеряла дар речи и не могла сообразить, как себя вести в этой ситуации.
Гриф все это время хранил нехарактерное для него молчание, не сводя глаз с обеих женщин. Кристина и так собиралась ему все рассказать сегодня, так что с этим все было в порядке. Она повернула к нему лицо, он подмигнул.
– Кристина… вы же не подумали, что я и в самом деле поверил вашей истории о журналистском расследовании? Ведь не подумали?
– А вы… не поверили? – спросила Кристина, чувствуя, как краснеет, несмотря на обилие и так красных царапин.
– У меня возникли сомнения. Как я уже говорил, вы слишком хороши. – Гриф улыбнулся, его глаза хитро блеснули. – Но я не мог понять, кто вы и что вам надо, пока не появилась Таня. Вы же приехали сюда по той же причине, что и она?
Кристина сглотнула, перевела взгляд с Грифа на Таню и обратно, затем сделала глубокий вдох, словно собираясь прыгнуть в воду:
– Да. Закари мой донор. Донор номер 3319 из Хоумстеда. Я как раз хотела вам рассказать – сегодня.
На лице Тани появилось смущенное выражение:
– Ой, простите, я не хотела вас выдавать. Вам не надо было говорить, если вы не хотели. Я просто… просто не думаю, что это нужно скрывать.
Кристина вроде бы и была с ней согласна – но все равно сейчас чувствовала себя неловко. Она снова повернулась к Грифу:
– Простите, что я солгала. Просто было бы довольно странно признаться, по какой причине я здесь. Я беременна. Вот в чем суть.
Гриф пожал плечами.
– Не вижу ничего предосудительного. Я бы на вашем месте, наверно, и сам бы себе соврал.
Таня вмешалась:
– Правда, Кристина, все же разные, я прекрасно понимаю, что вам хотелось сохранить это в тайне.
– Спасибо.
Кристина никак не ожидала встретить еще одну женщину, у которой был ребенок от Закари, поэтому ей требовалось время, чтобы переварить эту информацию.
– Я использовала сперму донора, потому что никак не могла встретить подходящего человека, чтобы выйти за него замуж. Все мужчины, с которыми я встречалась, были слишком незрелыми, и мне не хотелось рожать от них детей. Я собиралась заморозить свои яйцеклетки, но потом подумала: а почему бы не завести ребенка прямо сейчас? – Лицо Тани просияло. – Мои родители были руками и ногами за, они до смерти хотели внуков. И теперь мы все его просто обожаем.
До Кристины наконец начало доходить.
– А как же вы узнали о Закари?
– Я дизайнер ювелирных украшений, работаю дома. Кабельное всегда включено для фона, а смотрю я на экран только время от времени, и вот в один из таких случайных моментов я его и увидела в новостях. Мой донор. Я его узнала – у меня же было фото его взрослого, которое прислал Хоумстед.
– И я тоже. – Кристина была просто счастлива все это слышать – теперь она чувствовала себя чуть менее сумасшедшей.
– Это было очень страшно – думать, что твой донор серийный убийца. Просто у-у-у-у-ужас. – Таня поежилась.
– Точно. – Кристине становилось все лучше, хотя она и не могла отделаться от неловкости, что говорит о таких личных вещах с совершенно незнакомым человеком.
– Я подпрыгнула и стала звонить в Хоумстед, но они ничего мне не сказали. И моя врач тоже – но она ничего и не знала.
– С нами происходило ровно то же самое.
– Я живу в Балтиморе, и я подумала: хм… Филли – это же совсем недалеко. Надо брать ноги в руки и ехать разбираться во всем на месте.
– Именно так я себе и сказала. – Кристина чувствовала, как сердце ее раскрывается навстречу этой женщине.
– Ну вот, я приехала в Грейтерфорд, встретилась с Закари и спросила его. И он сказал мне, что да.
– Так он вам сказал правду? – с изумлением спросила Кристина.
– Да, а вам что – нет?
– Нет, мы с ним об этом не разговаривали, – Кристине не хотелось объяснять, – а у вас, значит, уже есть ребенок?
– Да, Рэнджер, – Таня просияла. – Он потрясающий. Моя мама сидит с ним, пока я здесь, но когда я дома – я с ним провожу все время. Ему всего одиннадцать месяцев, но он уже умеет сам залезать на кофейный столик и пытается ходить. Хотите посмотреть фото?
– Да, конечно. – У Кристины сильнее забилось сердце.
– Вот мой маленький обезьянчик. – Таня нашла в своем айфоне большую фотографию очаровательного младенца, пухлого и розового, как зефир, с яркими голубыми глазами. На фото он гладил кошку.
– Прелестный! – Кристину вдруг охватило ощущение безграничного счастья, которое невозможно было описать и объяснить, и в то же время она чувствовала некоторое смущение: все-таки в данный момент она смотрела на в некотором роде родственника своего собственного ребенка.
В дверь постучали, все оглянулись.
На пороге стоял Маркус, в мятом костюме, без галстука, растерянный и встревоженный. Тревога с его лица ушла, как только он встретился глазами с Кристиной.
– Милая, как ты?! – бросился он к ней.
– Маркус? – недоверчиво спросила Кристина, а он подбежал к ней и схватил в объятия. Она понятия не имела, каким образом он добрался сюда так быстро, ей даже не верилось, что он действительно здесь, вот он, хотя она обвила руками его талию и прижалась своей исцарапанной щекой к его груди. Слезы тут же подступили у нее к глазам, но она не хотела показывать свои чувства на людях. Она хотела просто поехать домой и там просить небеса, чтобы теперь у них все было хорошо.
– Милая, прости меня. Прости! Я не должен был отпускать тебя сюда одну. – Маркус отстранил ее, его встревоженные глаза внимательно осматривали царапины у нее на лице. Сам он выглядел бледным, но самим собой. – Слава Богу, ты в порядке.
– Я в порядке, все хорошо. – Кристина изо всех сил сдерживала слезы. Она махнула в сторону Грифа. – Маркус, это Гриф, адвокат Закари.
– Приятно познакомиться, – кивнул Маркус Грифу.
– Взаимно. Ваша жена, должен признать, довольно исключительная личность, – Гриф улыбнулся как будто даже с гордостью.
– Благодарю, – Маркус улыбнулся в ответ, глаза его заблестели.
– А это… – Кристина замялась, не зная, как представить Таню, она слишком устала, чтобы врать и выдумать что-то, но ей не хотелось расстраивать Маркуса еще больше.
Однако Таня сама вскочила на ноги, протянула Маркусу руку и пожала ее с большой горячностью.
