– Мне он нравится, – всхлипывала Пейдж, – а я для него маленькая…
– Ну, ты и правда на три года младше…
– И что? Три года – ерунда, эта разница не остановила Лиама. Просто Оливеру я не нравлюсь, но он не хочет говорить…
– Но хочет быть твоим другом, а зачастую отношения завязываются именно так.
– Нет, он хочет быть мне братом, а это совсем другое.
– Нет, потому что он тебе не брат и никогда не станет, как бы вы ни сблизились.
– А как мы сблизимся?
– Ну, он уже сказал, что придет на спектакль, если ты в нем сыграешь, – напомнила Дженна, – тогда и увидитесь. И мы могли бы пригласить Оливера и его родных в «Кувшин и пианино»[60], чтобы отпраздновать твое выступление.
– А кто сказал, что мы идем в «Кувшин и пианино»? Впервые слышу.
– Папа считает, что это хорошая идея, если ты сама захочешь, конечно.
– Папа пойдет на спектакль?
– Разумеется. Он ни за что не пропустил бы спектакль, в котором играешь ты.
– То есть он к тому моменту не вернется в Штаты?
– Видимо, нет.
На лице Пейдж застыло возмущение:
– Я еще не согласилась, а теперь такое чувство, будто меня заставляют.
– Ни в коем случае. Решение принимаешь только ты. Я лишь говорю, что если ты захочешь, то мы можем организовать маленькую вечеринку, чтобы поднять бокалы за твой успех.
– То есть после того, как меня освистают и выгонят со сцены из-за того, что я ужасно играю.
Дженна нахмурилась:
– У тебя отлично получается. Все так думают, особенно мисс Кендрик, которая, к слову сказать, собирается навестить тебя завтра…
– Ни за что! Хватит меня навещать! Так только хуже!
– Хорошо, хорошо…
– Если она придет только для того, чтобы уговорить меня участвовать в своей тупой постановке, то я не хочу этого!
– Обещаю, она не будет на тебя давить. Вообще-то она придет не за этим. Она хочет извиниться за то, что не пошла к мистеру Чарльзу сразу, как ты рассказала о происходящем с Келли Дарем.
Пейдж в отчаянии посмотрела на мать:
– Я не хочу ее видеть! Мне просто хочется обо всем забыть!
– Тогда так и поступим, но, боюсь, тебе придется показаться специалисту, чтобы он помог…
– Хорошо! Мне просто не хочется, чтобы вся моя жизнь отныне крутилась вокруг этого события, поскольку я не понимаю, как это поможет.
Пейдж оторвалась от материнской груди и побежала к себе, чтобы позвонить по видеосвязи Шарлотте, которая лучше других поймет, каково ей услышать, что Оливер не хочет с ней встречаться, хотя и расстался с Линдси.
– Я думал, – сказал Джек, когда вечером привез домой младших детей, – что надо просто сидеть у нее под дверью и никуда не уходить, пока она не поговорит со мной.
Дженна подняла бровь.
– Она пошла выгуливать Пончика, так что сидением под дверью делу не поможешь.
– Ты понимаешь, о чем я.
– Да, но еще я понимаю, что это срабатывало раньше, а теперь она стала старше, да и ситуация иная.
Джек подавленно кивнул.
– У меня нет других идей, если вдруг у тебя…
Дженна вздохнула:
– Слушай, я понимаю, ты хочешь побыстрее все наладить, но ей нужно время.
– Сколько?
– Понятия не имею. Такие вещи не происходят по расписанию, ты слишком больно ранил ее своим уходом.
Кей предложила:
– А что, если написать ей письмо? Или послать по электронной почте?
– И что сказать?
– Все, что ты хотел сказать, когда она готова будет поговорить. Если она заранее будет знать, может, захочет выслушать тебя.
– Или не захочет, – проворчала Ханна.
– Ханна! – одернула Дженна сестру.
– Ну, он же собирается объяснить, что влюбился в другую женщину и не собирается больше жить с вами? Так она это уже знает. Прочитав или услышав об этом снова, Пейдж вряд ли почувствует себя лучше.
– Ей нужно знать, что его чувства к ней не изменились, – сказала Дженна.
– Это поможет?
– Ну уж точно не повредит.
– Она не ребенок, нельзя просто наговорить ей красивых слов, которые ничего не будут значить, как только он снова уйдет.
– И что ты предлагаешь? – беспомощно спросил Джек.
Ханна вскинула руки.
– Для начала было бы неплохо сказать, что ты совершил колоссальную ошибку и возвращаешься домой.
Дженна посмотрела на Джека и решила, что не будет приходить к нему на выручку, хотя и не была уверена, что хочет его возвращения. Она, наверное, все еще любила его, хотела бы стереть эти несколько месяцев, но вдруг начала осознавать, что больше не уважает его, а без уважения и доверия нет никаких шансов.
– Я должен быть верен себе, – тихо сказал Джек.
Ханна снова вспылила:
– Ты был так верен себе, что пустил по ветру наследство моей сестры, из-за тебя ее чуть было не обвинили в мошенничестве, она боялась потерять дом, а еще ты спал с другой женщиной, пока тебя ждали дома четверо детей. Тебе нравится правда, Джек? Приятно тебе ее слышать? Потому что для меня эта правда отвратительна.
Джек мрачно посмотрел на нее.
– Ты за словом в карман не лезешь и слишком высокого мнения о…
– Прекратите, – резко перебила Дженна. – Оба! По ту сторону двери – младшие дети, и я не хочу, чтобы они снова это слышали. Мне важно только, чтобы они были в безопасности. Думаю, и тебе тоже…
– Ага, поэтому он свалил в Штаты, – встряла Ханна.
– Но вернулся, когда Пейдж попала в беду, – заметила Дженна. – Ему многое надо уладить с Пейдж, тут я не сомневаюсь. Я не собираюсь подготавливать тебе почву, Джек, но сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей справиться с тем, что случилось, это понятно, я подключусь только в том случае, если почувствую, что трещина в ваших отношениях пагубно сказывается на ней. А пока что подумай о том, через что ей пришлось пройти, напоминай себе, что важна она, а не ты, и, ради бога, прими ее отказ как мужчина, вместо того чтобы болтаться тут и постоянно вызывать к себе жалость. И давай расставим все точки. Настоящая причина, почему ты так торопишься все тут уладить, – желание поскорее вернуться в Штаты к своей любовнице.
– Ага, – прошептала за ее спиной Ханна.
Дженна повернулась и посмотрела на сестру.
– Нужно было это сказать, – заметила Ханна.