Когда она проснулась в следующий раз, Дэвид сидел на краю кровати, полностью одетый. В лице его читалось беспокойство.
— Ты в порядке? — ласково спросил он. — Я пытался разбудить тебя, но ты спала как убитая.
— Кажется, у меня грипп, — прохрипела она.
Он кивнул, соглашаясь.
— Принести тебе что-нибудь? — предложил он.
Она покачала головой.
— Который час?
— Почти полдень.
Изумившись, она повернулась и посмотрела на часы.
— С Рождеством, — с улыбкой шепнул Дэвид.
Почувствовав, как жжет в груди от воспоминаний о вчерашнем дне, Лиза спросила:
— Ты все-таки едешь к Розалинд?
— Да, но...
Она подняла руку.
— Я не хочу слушать твоих оправданий, — хрипло сказала она. — Сегодня твое место здесь, со мной, а не с ней. Ты можешь поехать туда завтра или послезавтра...
— Она ждет меня сейчас.
— И мы, разумеется, не можем ее подвести, верно? — бросила она в ответ, и больное горло только усилило горечь ее слов.
— Я вернусь к шести, — пообещал Дэвид.
— К шести! — попыталась выкрикнуть она. — Я думала, ты собирался туда на пару часов, и, если ты не заметил, я не очень хорошо себя чувствую.
Дэвид выглядел должным образом виноватым.
— Тебе нужно поспать, — сказал он, — ты даже не заметишь, что меня нет.
— Замечу, и шесть часов это слишком долго.
Дэвид вздохнул и сказал:
— Мы вряд ли сядем за стол раньше трех, и не могу же я сразу, как поедим, встать и уйти.
Когда Лиза осознала, что если Дэвид поест так поздно, то будет напрасной тратой времени стаскивать себя с кровати и готовить что-то к его возвращению, ей оставалось только пожалеть, что у нее нет сил встряхнуть его за плечи, наорать на него или просто встать и уйти от него к чертовой матери. Но телесная слабость так сковала ее, а слезы так близко подступили к глазам, что она просто сказала:
— Ты слаб, Дэвид, и невнимателен, и, если бы я для тебя хоть что-то значила, ты бы этого не делал.
— Ты значишь для меня все, — тихо сказал он, — но, пожалуйста, попытайся понять, что дочь и внук тоже мне небезразличны.
Приняв тот факт, что Дэвида ей не переубедить, она отвернулась от него и зарылась лицом в подушку, желая быть сейчас где угодно, но только не здесь.
— Я принесу тебе горячей воды с медом, — сказал он и, поднявшись с кровати, беззвучно вышел из комнаты.
Несколько минут спустя Лиза услышала, как закрылись парадные двери и открылись ворота гаража. Очевидно, Дэвид забыл о напитке, и это почему-то расстроило ее больше самого факта, что он ушел. Когда слезы побежали по ее щекам, жалость к себе и гнев по отношению к Дэвиду стали настолько жгучими, что, будь у нее силы, она бы позвонила Тони и попросила забрать ее отсюда. Только Тони сейчас катается на лыжах в Гштаде, и Лиза горько сожалела, что сама сейчас не там, не веселится по полной программе, как бывало в их прежние беспечные дни. Что угодно, лишь бы не лежать здесь в ловушке у жара, жалости к себе и всего того проклятого кошмара, в который превратилась ее жизнь.
— Это не брак, — хрипела она в трубку, когда позднее дозвонилась Эми, — это шутка, которую сыграл со мной кто-то там, наверху, и теперь я совершенно гадко себя чувствую, оттого что сказала это, ведь что такое мои проблемы по сравнению с тем, что переживает Дэвид?
— Это не состязание, — напомнила Эми, — и я, конечно, не настаиваю, но мне тоже кажется, Дэвид зря сегодня поехал к Розалинд. Что поделаешь, он уже там, а у тебя, честно говоря, такой жуткий голос, что тебе, думаю, лучше вернуться в постель.
— Я и так в постели, но я так проголодалась, что могла бы сама проглотить целую индейку. Боже мой! — взвыла она, когда при воспоминании о планах на этот день на глаза навернулись слезы. — Почему я сижу здесь одна, ты далеко, а Дэвид решил поехать к дочке? Я уже ничего не понимаю и жалею, что вообще вышла замуж. Это не значит, что я не люблю Дэвида, я люблю его, но я так злюсь на него...
— Лиза, ты явно настолько нездорова, что тебе лучше забыть, какой сегодня день, и попытаться еще поспать.
— Я еще не говорила с мамой и Рокси.
— Хорошо, я дам им трубку, но обещай, что потом ты сделаешь, как тебе сказано.
Дрожащим голосом Лиза сказала:
— Хорошо, обещаю. Как жалко, что тебя нет рядом!
— Мне тоже жалко, но я далеко, так что звони, когда захочешь, но сначала поспи.
Было почти три часа, когда Лиза снова проснулась с температурой и болью во всем теле. Однако выждав несколько минут и спокойно опустив тот факт, что ее ужасно обделили вниманием и заботой, оценив свое самочувствие, она решила, что ей вполне хватит сил спуститься вниз. Нужно что-то поесть, иначе она в самом деле упадет в обморок, а сейчас она и родную мать променяла бы на кусочек гренки.
Натянув на себя старый спортивный костюм и болезненно морщась, она провела по волосам расческой, спустилась вниз, готовясь опустошить холодильник. К ее удивлению, на подносе, рядом с чашкой уже остывшей и пахнущей медом и лимоном воды, стояла накрытая пленкой тарелка с копченым лососем. Значит, Дэвид все-таки приготовил ей напиток и даже догадался приготовить поесть, только забыл подняться наверх.
В очередной раз оказавшись на грани слез, Лиза оторвала кусок бумажного полотенца, чтобы промокнуть глаза и высморкать нос. Потом, развернув открытку, которую оставил для нее Дэвид, она прочла, что там написано, и начала всхлипывать.
Я не хочу огорчать тебя сегодня или толкать на сожаления о минувшем,
Но пока ясность не рассорилась со мной, я хочу попросить об одолжении:
Когда я уйду, позволишь ли ты взять с собой маленькую частичку тебя?
Ничего такого, чего бы тебе потом недоставало или с чем тебе нелегко расстаться:
Всего лишь память о твоей улыбке, или запах твоей кожи, или драгоценную маленькую крупицу того волшебства, которое и есть твоя сущность.
Дэвид не впервые оставлял ей подобную записку, но эта, несомненно, была самой прекрасной, и, вспомнив, как злилась перед его уходом, она зарыдала еще громче. Никогда у нее еще не было такого странного и одинокого Рождества, и оставалось лишь надеяться, что другого такого никогда не будет. Тем более что у нее начало крутить в желудке, и она не на шутку испугалось, что ее вырвет.
Однако тошнота быстро прошла, вновь оставив Лизу наедине со зверским голодом, поэтому, сделав еще один напиток и отказавшись от гренки из-за болевшего горла, она понесла тарелку с лососем в гостиную. В камине были сложены дрова, которые оставалось только поджечь, на елке переливалась огнями гирлянда — так что комната выглядела очень уютно и празднично. Казалось, сегодня все вызывало у нее слезы, поэтому она позволила им свободно катиться по щекам и напомнила себе, что время идет и Дэвид скоро вернется. Лиза надеялась, что он не забыл про обещанные шесть часов и вернется не позже. Но даже если он опоздает, нужно постараться не затевать новую ссору из-за того, что ее бросили одну, иначе день будет испорчен окончательно.
