Глава 24
Холодный ветер, словно разбойник с большой дороги, свирепо тряс ставни, плотно закрывавшие окна в замке, пытаясь ворваться внутрь, но в камине жарко пылал огонь, а стоявшие по углам многочисленные жаровни наполняли комнату приятным теплом.
Лорд и леди Трейверон, псе их слуги и домочадцы за празднично накрытым столом весело праздновали Рождество. Стены были увешаны гирляндами из сосновых веток. Охапки остролиста и традиционная омела украшали огромный, сложенный из массивных валунов камин, а стол, застеленный праздничными красными скатертями, радовал глаз венками из плюша, к которым привязали позолоченные еловые шишки.
Труппа бродячих актеров исполняла для хозяев нечто вроде фарса в стихах, обильно пересыпанных скабрезными шутками и солеными словечками. Джессамин про себя решила, что порой бывает не так уж плохо, когда из-за слабого знания языка смысл некоторых особенно замысловатых оборотов до тебя не доходит.
В зал вошла процессия слуг; во главе двое здоровенных парней тащили огромное блюдо, на котором красовалась огромная кабанья голова, обложенная яблоками. Ее торжественно пронесли по залу, чтобы все могли вдоволь полюбоваться необыкновенным лакомством, а потом с поклонами водрузили на почетное место перед хозяином и хозяйкой замка. За ней последовали многочисленные блюда и тарелки с жарким из оленины, ягненка и говядины, от которых поднимался ароматный пар, и каждый раз веселая процессия с шумом и смехом обносила их вокруг стола, прежде чем поставить перед гостями. Кушанья продолжали прибывать: тонкие ломтики печеной репы в меду, бобы, обильно приправленные чесночным соусом, рыбные и мясные паштеты, тушеный кролик и печеная рыба — до тех пор, пока, казалось, стол не начал ломиться под тяжестью праздничного угощения. К тому же, пока шло представление, было выпито немало пряного эля и вина, так что уже сейчас кое у кого щеки подозрительно раскраснелись и язык начал заплетаться.
Но вот шум понемногу стих и раздались нежные звуки лютни. Ей вторила флейта, и под высокими сводами зала прозвучал веселый рождественский гимн. Едва смолкли последние звуки, как лорд Рис поднял руку, прося тишины. Гости охотно подчинились, с любовью и гордостью поглядывая на своего пригожего молодого лорда.
— Я предлагаю выпить за здоровье моей дорогой супруги, леди Джессамин! — сказал Рис, высоко поднимая кубок с вином.
Гости все как один вскочили на ноги, громко приветствуя очаровательную англичанку, приехавшую издалека, чтобы стать женой их лорда. А второй тост произнесли за здоровье самого лорда, который, похоже, был без памяти влюблен в свою красавицу жену.
— Завтра мы в присутствии всех вас снова произнесем свои брачные обеты в нашей новой церкви.
Казалось, от приветственных возгласов затряслись старые каменные стены зала, тем более что многие из присутствующих были достаточно догадливы, чтобы рассчитывать на продолжение празднества и на следующий день.
Рис потянул Джессамин за руку и заставил ее подняться. Высоко подняв драгоценный кубок с вином, он обвел притихших гостей взглядом, исполненным горделивой радости. Рука его нежно обвилась вокруг талии жены.
— И последний тост — за моего наследника, который увидит свет будущей весной!
Оглушительные крики, одобрительный смех и добродушные подшучивания заглушили последние слова лорда. Гости, позабыв обо всем на свете, топали ногами и рукоплескали. Да и как было не радоваться — ведь в Трейвероне скоро появится наследник!
Поблагодарив, Рис опустился на свое место, а гости с удвоенным аппетитом вернулись к пиру.
— О, Рис, похоже, все они рады этому ничуть не меньше нас, — удивленно прошептала Джессамин, украдкой окинув взглядом разрумянившиеся лица за столами. — А завтра нас обвенчает священник. Слава Богу, теперь моя душа спокойна. Нет, ты только подумай — мы ведь с тобой женимся уже чуть ли не в третий раз! Вот уж теперь тебе не удастся передумать и сбежать от меня!
— М-да, из всех церемоний эта будет самая торжественная, — уверил ее Рис, украдкой поцеловав запястье Джессамин. — Подумай только: обручение было для них, венчание в Кэрли — для тебя, но уж завтрашняя церемония — только для меня… и нашего малыша.
Ласково улыбнувшись, он положил ладонь ей на талию, и, словно почуяв отца, младенец ответил чувствительным толчком. Удивленный и польщенный.
Рис улыбнулся Джессамин и склонился, чтобы поцеловать едва заметную округлость, прикрытую тонким шелком. Смущенная Джессамин поспешно отодвинулась.
— Счастливого Рождества, любимая!
Джессамин устало опустила голову ему на плечо. Слезы счастья застилали ей глаза. Теперь, когда ее родной Кэрли вернулся к ней, Рис торжественно пообещал, что они будут проводить время попеременно то в ее владениях, то в его, переезжая из замка в замок. Ей до сих пор не верилось, что ему в конце концов удалось осуществить свой великолепный план. Стоило капитану Джексону увидеть под стенами замка море развевающихся знамен, как он мгновенно принял решение сдаться без сопротивления. К тому же никому из его людей не удалось даже сдвинуть с места подъемный мост. Так что, унося прочь ноги, он еще долго радовался тому, что так дешево отделался. А валлийцы беспрепятственно вступили в Кэрли. И теперь благодаря Рису будущее их ребенка обеспечено. Ведь он унаследует и Кэрли, и Трейверон.
— А если вместо мальчика родится дочь, знаешь, как я ее назову? — спросила Джессамин.
— Нет… а как? Выбирать-то тебе.
— Роза… в память о том, где она была зачата, — застенчиво краснея, прошептала Джессамин, сразу догадавшись по его загоревшимся глазам, что он все понял.
Джессамин украдкой погладила колючий символ плодородия, когда-то подаренный ей Мэгги Хьюз. Когда они в следующий раз приедут в Кэрли, надо непременно сказать Мэгги, что се подарок сотворил чудо. Тут горячие губы мужа коснулись се щеки, и Джессамин вспыхнула и засмеялась. В это Рождество их любовь обрела новое начало.
