Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
— О чем вы?
— Неужто не ясно? — Кроул положил руку на плечо Захария. — Будем в связке, вы и я. — Он забрал листок. — О бумаженции никому знать не надо. Ни капитану, ни прочим. Она туточки будет. — Кроул спрятал листок в карман. — Считайте меня шкипером, а себя помощником. Никто никому не врет, держимся друг друга. Куда уж лучше? Ты — мне, я — тебе, баш на баш, без дураков. Со мной легко, я ведь знаю, что к чему и как оно чего. На берегу делайте, чего вздумается, мне плевать.
— А в море?
— Иногда заглянете ко мне в каюту. Идти-то недалече, а? Коль вам это не по вкусу, зажмурьтесь и представьте себя у черта на рогах, мне дела нет. Когда-нибудь настанет время, и всякий черномазый будет править на встречном ветре и в шторм. Мулату жизнь задолжала не меньше, верно?
Захарий вдруг понял, что, несмотря на развязный тон, Кроул пребывает на грани срыва, и в нем шевельнулась жалость. Неужто вшивая бумажонка наделена такой силой, что вселяет уверенность, будто он боится за свою мнимую неуязвимость «джентльмена» и станет лебезить перед человеком, который только о ней и мечтает? И все дело в одном коротеньком слове? Если так, сам мир безумнее тех, кто живет по его законам.
Видя нетерпение, с каким Кроул ждет ответа, Захарий не зло, но твердо сказал:
— Сожалею, однако сделки не будет. Наверное, вы думаете, что этот клочок бумаги вывернул меня наизнанку? Отнюдь. Я рожден свободным и не отдам ни крохи своей свободы.
Он шагнул к двери, но Кроул загородил ему дорогу.
— Сушите весла, Хлюпик, — угрожающе сказал он. — Смываться негоже.
— Забудем о нашем разговоре, — спокойно ответил Захарий. — Будто его и не было.
— Слишком поздно. Что сказано, то сказано, и забыть нельзя.
Захарий смерил помощника взглядом и расправил плечи:
— Дождетесь, чтобы я вышиб дверь?
— Похоже, вы чего-то запамятовали. — Кроул похлопал по карману, где лежала бумага. — И двух минут не пройдет, как она окажется у капитана.
В пафосной угрозе слышалось отчаяние.
— Валяйте, Кроул, — усмехнулся Захарий. — Бумажка меня ни к чему не обязывает. Ей-же-ей, буду рад, если покажете ее капитану. Держу пари, он взбеленится, узнав о сделке, какую вы задумали, но это уж не моя вина.
— Заткнись! — Помощник наотмашь ударил Захария по лицу и прижал к его рту сверкнувший под лампой нож. — Я свое получил, теперь твоя очередь. Такого молодчика пора призвать к порядку.
— Ножом?
Скользнув по подбородку, клинок уперся в ямку на горле.
— Не родился еще тот нигер, что заякорит Джека Кроула. Только дернись, пришью.
— Чего ждешь? Вперед.
— Угрохаю, не сомневайся, — сквозь зубы процедил Кроул. — Не впервой. Это мне раз плюнуть.
Лезвие холодило горло.
— Давай. — Захарий старался говорить спокойно. — Я готов.
Он не сводил с помощника взгляда, и тот не выдержал — отвернулся и опустил нож.
— Пропади ты пропадом, Рейд! — запрокинув голову, утробно взвыл Кроул. — Не смотри на меня!
Он таращился на нож, отказываясь поверить в свою слабость. В эту секунду скрипнула дверь, и на пороге тенью возник А-Фатт. Заточенный ганшпуг он держал острием вперед, точно фехтовальщик саблю. Почувствовав, что за спиной кто-то стоит, Кроул резко обернулся и вскинул нож.
— Хмырь-мартышка? — недоуменно рявкнул он.
Помощник мгновенно стал прежним, словно возможность излить ярость его оживила. Он сделал резкий выпад, но А-Фатт, чуть качнувшись на цыпочках, легко уклонился от ножа. Китаец прижал ганшпуг к груди, подбородком касаясь его острия, и закрыл глаза, будто в молитве.
— Щас отрежу твой язык, мартышка, и заставлю сожрать, — прошипел Кроул.
Следующий удар был нацелен в живот, но китаец отклонился, и помощник по инерции пролетел к двери. А-Фатт, точно матадор, развернулся на носках и по рукоятку всадил ганшпуг Кроулу меж ребер. Помощник осел на пол, а китаец, выдернув окровавленный штырь, направил его на Захария:
— Стой, где стоишь. Иначе и тебя…
А-Фатт бесшумно выскочил в коридор и, закрыв дверь, мушкелем заклинил ручку.
Захарий присел к помощнику, возле которого натекла лужа крови, и услышал прерывистый шепот:
— Рейд… Рейд…
Захарий пригнулся ниже.
— Я тебя… искал… тебя…
Изо рта и носа Кроула хлынула кровь, он подавился и, откинув голову, замер. Захарий поднес руку к его губам, но дыхания не уловил. Пол накренился, перевернув безжизненное тело помощника. Из-под куртки выглянул край пожелтевшего листка; Захарий его выдернул и сунул в свой карман. Потом встал и навалился плечом на дверь. Та подалась, и он легонько ее подергал, заставив мушкель с глухим стуком упасть на пол.
* * *
Увидев, что дверь его каюты открыта, Захарий бросился на палубу. На миг показалось, что под ветром полощут развязавшиеся паруса, но это плотной стеной хлестал дождь. Захарий мгновенно промок и рукой загородился от жалящих, жгутами скрученных струй. Справа налево молния перечеркнула небо, рваными вспышками озарив бушующую воду. Неземной свет выхватил из тьмы баркас, взлетевший на гребне волны. До него было ярдов двадцать, однако Захарий четко разглядел пятерых пассажиров: боцман Али сидел у руля, в середине лодки сгрудились Джоду, Нил, А-Фатт и Калуа. Увидев Захария, боцман вскинул руку, но в следующее мгновенье баркас перемахнул через гребень и скрылся из виду.
Новая вспышка молнии известила о том, что Захарий не единственный провожающий: сцепившись руками, на палубе стояли еще три человека. Двоих — Полетт и Ноб Киссин-бабу — Захарий тотчас узнал, а женщину в насквозь промокшем сари он никогда не видел без накидки. Сейчас она повернулась к нему, и в отсвете молнии он разглядел ее лицо. Вдруг показалось, что именно такой он уже где-то ее видел: мокрое сари, облепившее тело, волосы, роняющие капли, испуганный взгляд пронзительно серых глаз.
Конец первой книги трилогии
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
