Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
– Я наблюдал звезды этой ночью. Небеса не дают никаких знаков, – отозвался он.
– Ха! Ты разучился читать по звездам с тех пор, как начал собирать лунное серебро и добавлять в наши краски, – рассмеялась Рейна.
Маг закивал.
– В этом есть доля правды, моя госпожа. Но лишь доля. Как и предсказывала Рейна, Каспар начал чувствовать легкую сонливость. Вскоре он уже клевал носом, и охотники отвели его в богатую спальню с широкими кроватями и бархатными скамьями, которые сделали бы честь любому замку. Гобелены самых удивительных расцветок закрывали стены. На них изображались прекрасные рыцари в доспехах, с обнаженными мечами и длинными копьями; все они были явно вооружены для войны, а не для турнира.
Но Каспар отвлекся от гобеленов на еще более удивительный предмет. На столике за стеклом лежала на атласной подушке корона. Сработанная из белого золота и украшенная солнечными рубинами на каждом из двенадцати зубцов, она, должно быть, стоила безмерно много. Каспар успел подивиться, как подобное сокровище могло сюда попасть, – но вскоре провалился в глубокий сон.
Проснулся он от сильного голода и жажды. Его сухая одежда лежала рядом на стуле. Юноша быстро оделся и помог Перрену замотать лицо и кисти рук чистыми полосками ткани. В зале уже ожидал накрытый стол. Напротив каждого места стоял прибор. Перрену надоело доказывать всем и каждому, что он вовсе не обожжен вулканической пылью, и он решил вернуться к старой маскировке.
Похоже, изготовители красок не привыкли к столь волчьему аппетиту. Они смотрели, широко раскрыв глаза, как Папоротник выхватывает куски с соседних тарелок и обеими руками запихивает себе в рот. Лёсик выбрал момент, когда Каспар обернулся к Рейне, и стащил у него кисть винограда.
За едой Каспар несколько раз обратил внимание, что Элергиан обращается к Рейне «моя госпожа». Это казалось странным, потому что остальные не выказывали ей никаких особых знаков почтения, никто и не думал кланяться ей или простираться у ног.
– Куда ты идешь, Каспар? – спросила она, поймав его пристальный взгляд.
Юноша помедлил перед ответом, ища слов.
– Мы охотимся на волка, очень опасного волка, – наконец сказал он. Это была вполне правдоподобная история, не менее удивительная, чем весь этот странный дом и рассказы о триночнице, а кроме того не содержала в себе ни слова лжи. – Но когда я посплю в третий раз, я должен купить у вас триночницы – заплачу, сколько вам угодно.
Мне нужно исцелить мою подругу и коня. Их ведут в Кастагвардию, это в…
– В Кеолотии, – закончила за него Рейна и с трудом поднялась на ноги. Она с восторженным удивлением взглянула на собственный округлый живот и провела по нему рукой. – Моя цена проста: вы берете меня с собой.
Старый маг вскричал, что это просто смешно. Рейне нельзя странствовать в таком состоянии! А триночница стоит очень много, пятнадцать солнечных рубинов за пузырек, и ее нельзя раздавать направо и налево!
– Кроме того, что сказал бы Калике? Он бы не отпустил вас!
Женщина фыркнула, не обратив на взрыв негодования особого внимания.
– Но Каликса здесь нет! – В голосе ее слышалось скрытое торжество, как будто это она сама все подстроила. – Мне нужно добраться до Кастагвардии до дня родов. Это цена триночницы, и юноша меня отведет.
Каспару меньше всего хотелось брать с собой чужаков.
– У меня есть обязательства, – начал он протестующе, но Рейна не слушала.
– Мимо нас проходит так мало странников, и подумать только, что вы идете именно в Кастагвардию… Это знак судьбы!
– Вы не больше понимаете в знаках, чем я, – негодовал Элергиан.
– Может быть, но я беременна. Женщина, носящая ребенка, куда более чувствительна к знакам. В особенности, – выговорила Рейна торжественно, – если она носит истинного наследника всей Кеолотии.
Каспар поперхнулся вином. Где же король Дагонет мог успеть овладеть этой женщиной? Однако эта новость произвела на остальных сотрапезников совсем другое воздействие. Девушки повскакивали и запрыгали от восторга, некоторые бросились в прихожую, потому что им стало плохо от таких прыжков на полный желудок; остальные бурно радовались, обливая друг друга вином. Кто-то бросался виноградом, а самая старшая девушка принесла корону и бросила ее своей матери. Та, со смехом поймав венец на лету, приложила его к своему животу. Все завизжали от восторга и захлопали в ладоши. Маг стучал посохом по полу, призывая к тишине.
– Моя дорогая Рейна, – заговорил он, едва все утихли, и забрал у нее корону, чтобы церемонно возложить ее на прежнее место. Он даже сдул с венца невидимые пылинки, недовольно качая головой. Остальные смирно уселись за стол и ждали. – Вы родили двенадцать детей, так же как и ваша мать, и ваша бабка, и прабабка, и мать прабабки – и так далее, на протяжении двадцати семи поколений. Я умолял вас не решаться на тринадцатые роды. Двенадцать истощили вас, кроме того, вы уже не в том возрасте.
– Я выдержу! – яростно ответила Рейна. – Я смогу. Я должна. Я не могу допустить, чтобы моя старшая дочь прошла через те же самые мучения. Мне плевать, станет мой сын королем или нищим, но я разорву путы древнего проклятия, лежащего на нас.
Элергиан взял ее за руку, и Каспар впервые заметил в его взгляде непреходящую боль. Маг обернулся к юноше и выговорил с тоской:
– Она же умрет. Предсказано, что только тринадцатый ребенок может быть мальчиком, и только мальчик может унаследовать трон. Но до сих пор все матери умирали в попытке родить тринадцатое дитя. Уже множество поколений они умирают, в муках, в агонии, потому что дитя оказывается слишком велико для чрева собственной матери и убивает ее изнутри до собственного рождения. И проклятие вместе с тяжелым жребием переходит к старшей дочери.
– Я разобью это проклятие. – Рейна выпрямилась, глаза ее сверкали. – Я выживу. Я принимаю триночницу каждый день вот уже много лет, купаюсь в ней и пью ее, и у меня достаточно силы.
Голос ее звучал решительно, но по бледности женщины Каспар понимал, что все далеко не так хорошо.
– Мой ребенок должен родиться в Кеолотии. Принцы не могут рождаться в изгнании. И поэтому ты, юноша, возьмешь меня с собой.
Рейна не просила, она приказывала.
Последнее, чего желал Каспар в своем путешествии, – это возиться с беременной и полусумасшедшей женщиной. Он замотал головой.
– Я никуда вас не возьму. – Он старался, чтобы голос звучал спокойно и твердо. – По крайней мере пока мне не объяснят, что происходит.
– Сядь на место и пей свое вино, потому что я расскажу тебе правду, – неожиданно вмешался Перрен. Голос его звучал глухо из-под повязок на лице. – Семь веков назад король Кеолотии изменил своей бездетной жене. Весь мир знал, что у него не может быть сына, но он зачал ребенка и представил его как своего единственного наследника. Мальчик же походил не на жену короля, но на сестру, которая, как считалось, в это время была в паломничестве. После этого на королевский дом Кеолотии пало проклятие. В каждом поколении старший сын должен был рождаться слабоумным и неспособным наследовать престол. Таковы последствия кровосмешения. До сих пор в Кеолотии наследуют корону вторые сыновья.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
