коме, потерял память и после этого о полевой работе ему пришлось забыть. И младшую дочь они потеряли намертво.
В школе на островах Ксюша оказалась в одном классе с некой Сейлан Батиста Альери. Её семья была из колонистов Первой волны, но во время эпидемии они все умерли. В живых осталась только Сейлан. А поскольку большинство учеников в школе были аборигены — представители местной расы, то и имена им дали местные. Ксения стала Клак-Кхаат, а Сейлан, она же Талка — Таал-Махт. Талкой её прозвала уже Ксения. Сейлан быстро взяла её под покровительство. Очень уж по умершей сестре скучала. А Ксюша на неё здорово похожа была, как ей казалось. Через какое-то время родственники Сейлан наконец-то вспомнили о своей родне в дальней колонии и позаботились о переводе сиротки в Швейцарию в иезуитскую школу. Дело в том, что у них это давняя семейная традиция, чуть ли не с момента возникновения ордена иезуитов. Все дети в этом роду обучались в иезуитских школах. Обычно в Швейцарии. Ну и заодно и нашу Ксению прихватили. Тем более, что она весьма хорошего склада оказалась, крепкая физически и быстрого ума. Кроме того, без роду племени, ибо стрессы отбили у неё память о том откуда она, а малый возраст быстро дал ей замещение в виде рассказов Сейлан о детстве, в семье Альери. В Швейцарии им дали новые кадетские имена. Альта и Талья Гларус. Ксении было всё равно. А Сейлан приняла служение по правилам своего рода.
Причислены были обе к первому отряду (что-то вроде кузницы кадров для спецназа). Родители, надо сказать, Ксюшу искали, но не нашли, понятное дело. Но самое интересное не это. А то, что после подавления восстания в колхозе Громовых на их землях был создан некий сельхозкооператив «Фелисити», 51% акций которого, оформленных на подставных лиц, принадлежал уже Арсенюку. Улавливаешь?
— Улавливаю. — кивнула Анна, — Чьих ручонок дело.
В палате медблока орбитальной станции, где в последнее время жил и работал Малинин, царила суета. Люди в рабочих комбинезонах устанавливали оборудование, мониторы, камеры, протягивали провода. Адмирал на это время перебрался вместе с креслом поближе к Прапору и вместе с ним внешне спокойно наблюдал за работой. Говорят, нет ничего более умиротворяющего, чем смотреть на текущую воду, горящий огонь и работающих людей. По мнению Адмирала — что-то в этом есть. Но ему почему-то постоянно хотелось вскочить и кричать примерно следующее: «Да кто так делает???». Но приходилось держать себя в руках. Люди вокруг были гражданские. Могут не понять многих слов из его речи, да ещё и испугаться. А чего-нибудь хуже испугавшихся гражданских Малинин себе представить даже не мог. Потому он сидел в кресле, слегка постукивая об пол протезом, и крепко сжимал кружку с чаем. С трудом дождавшись окончания работ он спросил у зашедшего в этот момент в палату Самуила Яковлевича:
— Они ушли?
— Кто? Рабочие? Да. — внимательно взглянув на Малинина, медик поспешил в соседнее помещение и вернулся с парой таблеток на ладони, — На. Полегчает.
— Спасибо, родной. — запив таблетки чаем он спросил. — Ну вот почему? Почему у меня на гражданских такая реакция?
В ответ Самуил Яковлевич лишь пожал плечами. Да и что он мог сказать. Медик прекрасно понимал своего командира. Он и сам иногда удивлялся поступкам людей, которые не были никогда военными. А уж бывшему боевому офицеру тем более не всегда удаётся сдерживать себя. Для среднего офицерского состава после окончания службы были организованы реабилитационные центры. В этих учреждениях опытные нейротехники вместе с психологами проводили курс адаптации к гражданской жизни. Проводилась процедура омолаживания. С чипов удалялась вся информация о службе. Отставников учили новым профессиям. Короче, люди получали путёвку в жизнь и чаще всего становились полноценными членами общества. Но вот с высшим офицерским составом такая реабилитация была невозможна. Именно отсюда и были корни порой слишком бурной реакции Адмирала на гражданскую жизнь. Самуил Яковлевич подозревал, что если бы Малинин не нашёл себе занятия «по душе» в виде руководства спецами армейской разведки, то со временем могли бы быть срывы и проблемы со здоровьем. Такое уже было, например, с Комбригом. Но тот справился практически сам со своей проблемой. Правда, под присмотром медика. Причём в этой же самой палате.
Самуил Яковлевич ещё раз внимательно взглянул на старого командира, на голову которого были водружены старинного вида наушники. Тот увлечённо просматривал отчёты на большом мониторе, разделённом на несколько экранов, где мелькали какие-то кадры видеонаблюдения, тексты рапортов и докладов. Были слышны лишь яростные удары пальцами по клавиатуре. Всё было как всегда. Все было как обычно. Медик улыбнулся и ушёл в свой маленький кабинет.
— На Гамму-249 её забросили с заданием внедриться в проект «Чёрная радуга». — продолжал Полено, — Интерес счастьевцев к Зэду был в рамках именно этого проекта.
— Зэду обнаружила экспедиция Кафона. — напомнила Анна, — А Кафона перевербовали счастьевцы. В какой-то момент он решил смыться и от них, и от нас. И пытался воспользоваться Лабиринтом. Или не пытался, но намеревался.
— Кафон не знал ничего про Лабиринт. — Альта соизволила, наконец, раскрыть рот. Зэду для него была обычной планетой. Да, пригодной для колонизации людьми, но не более того. Лабиринт обнаружили те, кто стал изучать планету позже. Отчёты той экспедиции попали на Счастье. Потом были другие. А когда туда сунулась экспедиция, в которой участвовали вы с матерью, то тут счастьевцам стало ясно, что они нашли то, что искали. Дело в том, что про Лабиринт они знали давно, но не могли определить, где он находится. Прежняя цивилизация, которая существовала на планете до прихода людей, тоже о нём знала и кое-какие сведения у эларов сохранились. Больше того — на Счастье был один из Порталов.
— Март мне рассказывал. — машинально ответила Анна, — У него сны были. Как и у меня. А у тебя?
— С попаданием в прошлое?
— Именно.
— Один раз. — неохотно призналась Альта.
— Ты лучше скажи, куда ты девалась, когда мы из Лабиринта вышли? — спросила Анна.
— Меня забрал десантный бот. Ждали в лесу.
— Понятно.
— Меня вскоре после этого и забросили туда, на Счастье. С ясным совершенно заданием. И всё бы ничего, но в игру решил ввязаться этот идиот Стюарт. Причём не сам Лок, а его папенька. Папеньке вдруг до зарезу понадобился Лабиринт. И Лок отправил туда этих дуболомов
