маленькие. Они — большие. Чтобы они просто от нас отстали, мы должны быть готовы, буквально, на всё. Может быть делать этого и не придётся. Скорее всего не придётся. Но если мы не будем готовы идти до конца — точно проиграем. Понимаешь?
— Именно поэтому вы в Третьей башне добили всех, кто по вам стрелял?
— Этих?Не поэтому. Просто у нас такой… — Кречет криво ухмыльнулся, — протокол взаимодействия с террористами. Так как наше родное государство террористов не казнит, нам их приходится убивать при задержании.
— Вот как? — Иван нахмурился: — Ну, а если возникнет необходимость допросить террориста?
— Тогда сперва допросим и только потом в расход.
— Настолько?.. — король потрясённо замолчал.
— У нас нет ни сил, ни средств, чтобы содержать этих подонков в заключении. И нет никакого желания живыми передавать их полиции. Имеет смысл содержать под стражей тех, кто, возможно, не виновен. Если в результате расследования оказывается, что человек не виновен, его, естественно, выпускают. Если же он виновен, но преступление небольшой тяжести, то мы, всё расследовав, выпускаем его, наложив соответствующий штраф, либо штрафуем и вовсе высылаем из башни. И только с более тяжёлыми преступлениями передаём полиции. Но бывают и такие «клиенты», которых надо не передавать полиции, а сразу уничтожать — при задержании или даже «при попытке побега».
— Но это жестоко!
— Убивать людоедов жестоко по отношению к людоедам, — Борис Моисеевич вздохнул. — А не убивать людоедов жестоко по отношению к людям. Каждый убитый нами подонок это десятки спасённых от него простых людей.
— Но ведь можно ошибиться! В горячке убить невиновного. — Иван внимательно посмотрел в лицо Кречета. — Ошибиться ты не боишься?
— Боюсь. — Министр безопасности потупился. — Вот пулю или осколок поймать не боюсь, а ошибиться, убить невиновного — очень боюсь. Но как можно считать невиновным того, кто хватается за оружие и стреляет в полицейского, входящего в офис его фирмы? Как можно считать невиновным того, кто взрывает мирных жителей или необходимую для их выживания инфраструктуру? Ты же слышал — мы обнаружили у них на складах почти триста тяжелых дронов в контейнерах, в разобранном виде. Видимо, это их обычная контрабанда в Европу. Но, раз они оказались тут, на складе, в Третьей, братцы Ли приказали местным работягам собирать эти дроны и снаряжать их взрывчаткой. И двадцать штук уже собрали. Явно хотели собрать побольше, а потом прямо из Третьей устроить новую атаку на наши газохранилища и крышу. У них на складах, вообще, много интересного нашлось. Самый разный огнестрел, ПЗРК, гранатомёты, боеприпасы ко всему этому, тонны более мирной контрабанды. Наркота, естественно.
— Но топить корабли? — Иван покачал головой. — Неужели у нас нет законных способов пресечь этот наркотрафик и прочее безобразие?
— Таможня находится в Третьей башне. Судя по тому, что мы нашли на складах, сотрудников этой таможни китайцы купили с потрохами.
— А наш полицейский может эти грузы досмотреть, арестовать?
— Наш — нет. Галимханов может. Или любой полицейский по прямому приказу Гарбузова. Галимханов, кстати, так и сидит у нас под замком и уже дал показания. Засняли их на видео. Говорит, китайцы ему платили за лояльность, но он не знал, насколько у них там всё напичкано оружием и прочей запрещёнкой… Хочешь посмотреть?
— Нет, — поморщился Иван.
— И правильно. Так себе зрелище.
— А как вы его раскололи? Били?
— Зачем? Всё проще. Сидит человек на допросе. Пьёт наш чаёк и в доверительной беседе сам нам всё рассказывает.
— Сыворотка правды? — понимающе закивал Иван.
— Не-не. Всё по закону. Все применяемые препараты сертифицированы российским Минздравом, — Кречет хитро сощурился.
— Ну да. Конечно, — закивал Иван. — «Чёрт! Вот я вляпался! Раньше совсем не задумывался об этом. А надо всё время иметь ввиду, что и меня, и любого из министров в случае чего могут точно также допросить под сывороткой правды. И не отвертишься. Именно поэтому Жохов изо всех сил старается лишнего не говорить и лишнего не знать. Остальные, естественно, тоже».
— Ну, может, разрешишь нам хотя бы подпалить тральщики Сы-Лоу в порту?
— Какие ещё тральщики? — схватился за голову Иван.
— Рыболовные. Два стоят тут, в Светлогорске, у седьмого причала. Через подставных лиц они принадлежат Сы-Лоу. Выловленную рыбу привозят продавать сюда, в Светлогорск. А отсюда грузят что-то со складов Сы-Лоу и везут… куда — нам не докладывают. Может, в Нарвик, может подальше. А может к нам — в Индигу, в Мурманск, в Архангельск? Один такой тральщик ты… видел. С него дроны на нас пускали.
— Помню, — сжал губы Иван.
— Третий их тральщик отошел от причала спустя полчаса после того, как мы ворвались на склады Сы-Лоу. — продолжил Кречет, мимоходом сворачивая в трубочку одну из лежавших на столе салфеток. — Далеко не ушел. Случился у них пожар на палубе. И пробоина в борту. Наверное, на какую-то большую льдину случайно наскочили, — министр шевельнул усами, ухмыляясь.
— То есть ты уже и без моего приказа начал…
— Надо было позволить им удрать? — СБ-шник сдавил пальцами и швырнул салфеточную трубочку на стол. — А так — погранцы сейчас подплывут к кораблю, чтобы оказать помощь терпящим бедствие. Заодно всё там досмотрят. Нашего кинолога с собакой для поиска наркоты и взрывчатки я погранцам одолжил, так что они там наверняка найдут что-нибудь интересное, объясняющее, почему китайцы так резко рванули наутёк.
— Нет, но… Зачем тогда меня спрашивать, если ты и так всё делаешь по-своему?
— Затем, что Сэм предлагает пока выждать, — вздохнул Кречет. — А я предлагаю устроить небольшой пожар на палубе и у этих двух, стоящих в порту тральщиков. Чтобы пожар потушить на них зайдут светлогорские МЧС-ники и погранцы. А потом наш кинолог с собачкой и наши следователи. А ещё есть контейнеровоз, — Кречет подобрал свёрнутую трубочкой салфетку и повёз её по столу поближе к себе, — который едет из Шанхая и должен прибыть сюда послезавтра. Его тоже надо будет в порту встретить и досмотреть. А если китайцы будут препятствовать досмотру, придётся применить силу. — Он разорвал трубочку пополам, а потом скомкал остатки.
— Разве обычный корабль может сейчас идти по Севморпути в одиночку? У нас тут шуга на воде. А в Карском море и дальше на восток вообще, наверное, сплошной лёд?
