Где они? Им удалось сбежать? Они пришли, чтобы увидеть ее, и за это они будут страдать. Будет ли она когда-нибудь для них чем-то иным, кроме агонии?
Эйра резко вдохнула и выдохнула с мучительным звуком. Все происходило так быстро. Ей пришлось…
Перед ними появился глиф. Эйра узнала «Световорот» только по форме. Она обхватила руками шею Каллена и потянула. Он потерял равновесие, и они упали на землю, когда раздался еще один взрыв… гораздо меньший, чем предыдущий, хотя и достаточно сильный, чтобы потрясти фундамент Колизея вокруг них.
Каллен приземлился на нее сверху, поставив локти по обе стороны от ее головы. Как будто он пытался использовать свое тело, чтобы защитить ее. Эйра моргнула, глядя на него.
— Зачем ты это делаешь? — прошептала она.
— Потому что я люблю тебя. Не важно, как сильно я старался, я никогда не переставал любить тебя. Ни на вздох, ни на мгновение. — Каким-то образом, несмотря на грязь и кровь, покрывавшие его щеки, сквозь них просвечивала ослепительная улыбка. — Ты была права, Эйра. Я продолжаю пытаться жить для всех остальных. Но теперь я собираюсь жить для себя и для того, чего я хочу. Тебя.
Мир был жесток. Только в этот момент, когда все вокруг них медленно разрушалось, она позволила себе услышать его слова, увидеть их, позволить им проникнуть в ее душу. Они могут умереть в этот момент. Они могут никогда больше не увидеть солнца, раздавленные тяжестью Колизея или с перерезанным Столпами горлом.
Но у них была эта секунда. Этот вдох. Этот краткий луч чего-то хорошего среди всей холодной реальности, которая обрушилась на них.
Она открыла рот…
— Каллен, я… — и не смогла подобрать слов. Ее сердце было разбито, как Колизей. Оно все еще не зажило. На протяжении всего турнира его осколкам наносили рану за раной, и у нее не было достаточно времени, чтобы что-то с этим сделать.
Любовь? Могла бы она сказать ему, что все еще любит его? Сказала бы она это всерьез? Или это была бы эмоция в данный момент? Имело ли все это значение, когда смерть преследовала их шагами, которые звучали как бешеные удары их сердец?
— Эйра? — Он вглядывался в ее черты, в его глазах начали расцветать замешательство и боль.
Движение за его плечом отвлекло ее. Столп поднял меч высоко над головой Каллена. Эйра подняла руку.
— Нет!
Но магия не приходила. Не было ничего. Ни покалывания под кожей. Ни озноба. Ни океана силы, в котором она могла бы потеряться.
Ее магия исчезла.
И меч вонзился в грудь Каллена.
Глава сорок четвертая
Э
йра закричала от боли. От страха. И все же, несмотря на ее ярость, магия у нее не появилась.
Вспышка огня сожгла Столпа. Ноэль бросилась к ней. Каллен обмяк на Эйре, меч распался на нити света, которые поплыли прочь от тела Каллена и исчезли в полумраке под Колизеем.
— Кален, Кален! — закричала Эйра. — Элис!
Элис оказалась рядом в одно мгновение, но она была не одна. С ней подскочила Лаветт, рядом с которой держался Варрен. Костяшки его пальцев побелели, сжимая руку Лаветт.
— Что случилось? — требовательно спросила Лаветт, нахмурив брови, в ее глазах стояла паника.
— Я… я… — Ее магия не сработала. Она пыталась, но та не пришла, когда Эйра призывала ее. Нечто такое простое, как щит — одна из самых элементарных вещей, которые Эйра умела делать, не сформировался. — Элис, — слабо произнесла она.
Элис немедленно перешла в режим жрицы. Ее руки были на Каллене. Она использовала силу, чтобы попытаться стабилизировать его — исправить то, что могла. Эйра понимала, что она лечит, но ничего не могла почувствовать. Гудение силы Элис исчезло, став невидимым для чувств Эйры.
Что с ней случилось?
— Забирай всех и вперед, — сказал Графф Дюко, баюкая Сорру на руках.
— Я не оставлю тебя.
— Я не оставлю Сорру. — Графф мертвой хваткой вцепился в обмякшую подругу по команде.
— Она умерла. Лука тоже умер. Не умирай здесь с ними! — рявкнул Дюко. Его лицо исказилось в чудовищную маску боли и ярости. Эйра задалась вопросом, видел ли Дюко в своих товарищах по команде людей, убитых Мечами Света Ульварта много лет назад, в тот день, когда он получил свои шрамы. — Тебе придется…
— Я могу выиграть вам время, всем вам, — настаивал Графф. — Ты пережил встречу с Ульвартом раньше, ты должен выжить снова.
— Нам нужны лекарства, — сказала Элис, возвращая внимание Эйры к Каллену. Он выглядел таким же безжизненным, как и Сорра. Но если Элис считала, что есть надежда, значит, так и было. — Я здесь едва могу обеспечить ему стабильное состояние, но это ненадолго.
— Я знаю, куда идти. — Эйра встала. Мир покачнулся, ее зрение затуманилось, и желчь защекотала горло. К ним приближалось отдаленное эхо шагов. Столпы. — Дюко, ты можешь довести нас до доков?
— Я могу, но… — Дюко колебался.
Одной рукой и импульсом магии Графф открыл туннель перед ними, который соединялся с другим залом. С другим импульсом туннель, в котором они находились, закрылся вокруг них.
— Я буду держать их на расстоянии так долго, как только смогу, а ты уведи всех отсюда. Ребята не смогут сделать это без твоей магии, не смогут проложить туннель, не сейчас, когда она занята его исцелением, — сказал Графф Дюко, кивнув в сторону Элис.
— Я ненавижу тебя. — Дюко притянул друга ближе и крепко обнял.
— Разочаровываю тебя до самого конца. Чего еще ты ожидал? — Слева от них запульсировала магия. Графф отстранился и поднял руку. Стена дрогнула, борясь с силой двух морфи. — Вперед, быстро!
Дюко шел впереди. Эйра, Элис, Ноэль, Варрен и Лаветт несли Каллена, сменяя друг друга по мере необходимости. Время от времени они отступали, отбиваясь от Столпов, которые появлялись со всех сторон. Некогда упорядоченные залы Колизея превратились в бесконечный лабиринт крови и клинков, которому не было конца.
Как раз в тот момент, когда ее отчаяние достигло предела, солнечный свет ударил в лицо Эйре. Они выбежали
