— Значит, ченч? У тебя есть то, что мне нужно, у меня — то, что нужно тебе. Не очень, правда, равноценно: у меня в руках три жизни, у тебя только одна.
«Он прокололся, — понял Вадим. — Значит, Аббаса все же боится. Не просто боится — смертельно. И этот страх так глубоко, что стал привычным. Иначе — не проговорился бы!»
— Одна, — согласился он. — Но эта жизнь — твоя. Неужели для тебя твоя жизнь не дороже трех чужих?
— Конечно, дороже.
— Значит, обмен все-таки равноценный?
Марат не успел ответить. Звякнул аппарат факсимильной связи, из него поползла широкая бумажная лента. Текст был, по-видимому, коротким: не прошло и полминуты, как лента остановилась.
Марат прочитал. Брови его полезли вверх. Перечитал. Нахмурился. Еще раз прочитал. Что-то его крайне озадачило.
«Что же там такое? — удивился Вадим. — Если был бы какой-нибудь Вассерман — на нем бы лица не было».
— Хочешь взглянуть? — спросил Марат.
— Было бы любопытно.
Марат вырвал листок из аппарата и протянул Вадиму. Рука его еле заметно дрожала.
В левой колонке был указан тип вертолета и время аренды, справа — названия организаций и фамилии тех, кто подписал договор. Арендаторов было всего пять. Понятно, будни. По выходным — наверняка больше.
Вадим прочитал:
«ТОО «Кристалл» — Ливанов Иван Сергеевич.
Петренко Николай Михайлович.
Фирма «Восток» — Медведев Александр Александрович.
Агентство «Глория» — Грязнов Вячеслав Иванович». Никаких Вассерманов или Рабиновичей.
Зато в самом конце:
«Торгпредство АРЕ — Салах Абу Сейф».
АРЕ — это был Египет.
Вадим представил, с какой бешеной скоростью сменяются сейчас мысли в голове Марата, и усмехнулся. Потом засмеялся. Потом расхохотался — искренне, до слез: все грозовое напряжение минувших дней точно бы нашло выход в этом хохоте.
Марат мрачно ждал, когда он уймется.
— Ну, я тебе не завидую! — сказал наконец Вадим, утирая слезы. — Тунис, Ливия, Египет! Аль-Аббас, Абу Сейф! У тебя крыша сейчас поедет! А если был бы еще Гельфанд или Рабинович?
Марата вновь охватило бешенство. И он уже не сдерживался.
На звонок появился охранник.
— Взять его! — кивнул Марат на Вадима. — В бокс! Вызвать Ашота и нарколога! Срочно!
Вадим побледнел. Вот и пришла его Голгофа.
— Вставай! — Охранник сгреб Вадима за шиворот и поднял с кресла.
— Убери руки. Сам пойду.
— Будешь еще разговаривать!
Вадим вывернулся и отступил назад.
— Ах ты, сучонок! — возмутился охранник. — Да я тебя сейчас…
Договорить он не успел. Вадим чуть развернулся, выбросил высоко вверх правую ногу и сбоку, со всего размаха, врезал носком по скуле охранника. Он был не слишком искушен в карате, но на этот удар его хватило. Охранник взвыл и схватился за морду. Для верности Вадим врезал ему еще раз — между ног. Охранник скрючился и повалился на бок.
Вадим двинулся к Марату. На охранника он даже не оглянулся. Это только в кино после самых страшных ударов люди вскакивают и снова бросаются на противника. А в жизни: если удар получился, то он получился.
Марат выхватил из ящика стола кольт и направил на Вадима.
— Не подходи!
Другой рукой он судорожно давил на кнопку звонка.
— С предохранителя-то сними! — посоветовал Вадим. — А теперь можешь стрелять.
Ввалилась охрана. Вадима скрутили и поволокли к выходу.
— Ты — труп! — крикнул ему вдогонку Марат. — Понял, сволочь? Труп! И еще смерти будешь просить!
— До скорого! — ответил Вадим. — Встретимся у ворот!
Вадима утащили.
«У каких ворот?» — Марат даже сморщился, пытаясь сообразить, что он имел в виду. А потом понял: у ворот святого Петра.
«Вот сволочь! Ну это же надо, какая сволочь! Танцор проклятый!..»
Вошел Николай.
— Что тут у вас?
Марат кивнул на охранника, который все еще катался по полу и скулил от боли в свернутой на сторону скуле.
— Убери его, к черту!
Николай помог ему подняться и вывел из зала.
— Что случилось? — вернувшись, повторил он.
Марат все еще не мог успокоиться.
— Ашота вызови! И нарколога!
— Вот как?
— Да, так! Хватит с меня! Расколется, сволочь!
— А если нет? — спросил Николай.
— Нет, значит, сдохнет, как свинья!
Марат бросил в ящик стола давно уже ненужный кольт и подошел к приемнику. Включил. Раздалось: пи-ип, пи-ип, пип. И снова: пи-ип, пи-ип, пип…
Марат схватил таблетку, ахнул ее о бетонный пол. Но изделие было действительно противоударным.
Пи-ип, пи-ип, пип…
Марат догнал покатившуюся к стене таблетку и начал с остервенением бить ее каблуком. Но каблук кроссовки был слишком мягким.
Пи-ип, пи-ип, пип. Пи-ип, пи-ип, пип…
Николай отстранил его и поднял таблетку. Повертев в руках, развинтил и выковырнул батарейку. Пиканье прекратилось.
— Радиомаяк?
Марат кивнул:
— Да. Дальность — сто километров. При приближении сигнал усиливается, при удалении — слабеет.
— Так что же все-таки случилось? — снова спросил Николай.
Он слушал не перебивая. Когда Марат закончил, отозвался не сразу. Наконец сказал:
— Плохие дела, Марат. Хуже некуда.
— Моссад? Дичь! — возразил Марат. — Этот Абу Сейф — случайность. Я же сказал: звони Ашоту и наркологу!
Николай словно бы и не услышал приказа.
— Может, и дичь. И случайность. Но это вот, — показал он на таблетку, — не дичь. И не случайность. Аббас, менты или Моссад — это сейчас не важно. Мы засветились. Нужно менять базу.
— Сколько можно ее менять? Только вчера переехали!
— Сколько нужно, столько и будем. Это одно. Другое: не буду я звонить наркологу.
— Сам позвоню!
— И ты не будешь.
— Это еще почему?
— Марат, я от тебя уйду, — предупредил Николай. — Тебе охота подставляться под пули Аббаса — твое дело. А мне это ни к чему. Вспомни, что ты сам говорил Аббасу: ненависть — плохой советчик. Так вот я тебе сейчас то же самое говорю. Потерпи, никуда от тебя твой Вадим не уйдет. Достанем. И сделаешь с ним, что захочешь. Потом. А сейчас нужно получить груз. И сегодня же ночным рейсом отправить в Ригу. Так что не наркологу надо звонить, а Грошеву, пусть приготовится. — Николай помолчал, потом спросил: — Ну? Зову Вадима?
