Книга Леди Арт - Дарья Кей

Спасительный тёплый свет бального зала оказался совсем близко, он вспарывал тьму сквозь щель между дверьми. Хелена взялась за одну из створок (змеи подобрались по гладкому дереву, ужалили пальцы), обернулась на силуэт, который, словно вырванный из реальности, завис в клубящейся тьме, юркнула в зал и…

…врезалась.

Короткое «ой» — и она отпрыгнула в сторону, не поднимая глаз.

— Простите, я вас не заметила!

— Не стоит, не стоит, — уверил её голос Эдварда Керрелла и тут же участливо спросил: — Вы в порядке?

Он взволнованно смотрел на неё, а она не знала, что и сказать, но отчего-то чувствовала облегчение. Такое лёгкое, оно собиралось в области солнечного сплетения и стремилось вверх, пытаясь вырваться нервными смешками и странной дрожью в плечах и ладонях.

— Всё отлично! — наконец воскликнула Хелена, справляясь с чувствами. — Вы куда-то шли. Я вас, наверно, отвлекаю.

Она отступила от дверей. Эдвард растерялся на мгновение, сморщил лоб, пытаясь вспомнить, куда и зачем шёл, и было так забавно наблюдать за тем, как он что-то решает.

— Да нет, — неуверенно произнёс он, — это не важно. — И выпалил: — Потанцуешь со мной?

Он смотрел ей в лицо широко распахнутыми глазами, полный неуверенности, и решимости, и напряженного ожидания. Хелена выгнула бровь, бросила быстрый взгляд на разъярённого Одина, и мысль ослепительно яркая мелькнула в голове, захватила, пленила своей идеальностью и не оставила ничего больше, кроме как откинуть волосы назад и сказать:

— Да.

* * *

«Да».

Эдвард в первые моменты не поверил. Она сказала одно единственное слово — и видением растворилась среди других людей. Стёрла ему все мысли, желания, которые были до, оставила лишь свой образ. Так происходило каждый раз, и каждый раз — как в первый.

Эдвард пытался себя успокоить: они уже танцевали, правда, однажды и очень давно, но почему она должна была ему отказать? С каких пор танцы вообще что-то значили? Она танцевала с Мариусом, без чувств, без подтекстов — уж в чём в чём, а в этом Эдвард не сомневался. Принц Нефрита его ни капельки не смущал, а вот от Одина, с которым Хелена сейчас что-то обсуждала, скрещивая руки и раздражённо дёргая плечами, у него по спине бежали мурашки и желудок сводило от предчувствия, которое он не мог опознать. Этим очень хотелось поделиться и почему-то с Филиппом. Подсознание уверяло, что именно брат сможет понять и даже объяснить, что же с Одином не так. Только Филипп ехать отказался, как и Джонатан, пообещавший быть в следующий раз, и их обоих Эдвард осуждать не мог.

Но как же ему хотелось обсудить происходящее! Подойти к прочим знакомым — из Академии или из Особого Круга — Эдвард не решался: они всё равно не поймут, или извратят его слова, или переведут в другое русло. Но пузырь из эмоций рос, давил, мешал дышать, и скулы начало сводить — он не заметил, что долго (и наверняка жутко глупо!) улыбался. Одно слово, такое короткое, обыденное, не значащее ровным счётом ничего — и всё равно крутилось в голове, било тревогу, рвалось наружу — криком, смехом, чем угодно, — будто, произнесённое ещё раз, оно бы наконец стало реальным. Будто бы он наконец поверил.

Поверить заставил звучный, мелодичный голос, возвещающий продолжение танцев. Сердце рухнуло — и тут же взлетело, оно трепетало и гнало вперёд, стремясь доказать, что всё было, всё правда.

— Я удивлён, что ты не танцуешь.

Слова Одина затормозили его — но лишь на мгновение: энергия, застывшая на секунду, взорвалась сверхмощной волной уверенности, и Эдвард уже не мог остановиться.

— Ваше высочество.

Он протянул руку, не сводя с Хелены взгляд и ловя самодовольную улыбку, которая играла не только на её губах, но и в изгибе бровей, и в глубине сапфирово-голубых глаз.

Хелена вложила свою ладонь в его и сказала Одину через плечо:

— Я танцую, Один. Просто не с вами.

Тот не изменился в лице, но Эдварда окатило недовольством, холодным и колким, и принесло с собой мысль, что он чего-то не понимает.

Но времени разбираться не осталось: сам образ Одина смыло волной, когда Эдвард положил руку Хелене на талию. Первые ноты. Первые движения. Их понесло течением, увлекло за всеми, и реальность замелькала, закружилась, но совсем ненадолго.

— Это странно, — тихо сказала Хелена, сосредотачивая мир на себе.

— Что странно?

Она подняла глаза, недолго смотрела ему в лицо, а потом перевела взгляд на их руки. И, казалось бы, ничего особенного: все держались за руки, это этикет, это неотъемлемая часть танца — и Эдвард всё равно хотел бы вечно держать её ладонь.

— То, как вы встречаете меня в тёмных коридорах не в самые лучшие моменты, а потом… умудряетесь сделать всё немного лучше.

— Я мог бы сказать, что это моя суперспособность! — Эдвард беззвучно рассмеялся. — У меня, кстати, есть ещё одна. Я ведь отлично танцую, и вы тоже. Может, это что-то значит?

Хелена вскинула голову, подняла подбородок, рассматривая его оценивающе, но не смущающе или оскорбительно, как умела, а будто подначивающе.

— Я люблю, когда люди говорят прямо, сэр Керрелл, — заметила она.

Дыхание перехватило на мгновение. Эдвард заговорщически прищурился и прикусил щёку изнутри: ему очень хотелось испытать удачу, которая улыбалась ему здесь и сейчас. Он уже сделал это однажды — рискнул всем и не пожалел.

Потому что только один мог получить приз.

Ещё один поворот в танце, резкая фигура — и, словно от неожиданности, Хелена сжала его ладонь сильнее, едва заметно, и Эдвард не подал виду, но сердце ёкнуло. Он не мог оторвать взгляд от её лица, когда её губы изгибались в очень сдержанной, будто нежеланной, но всё же улыбке; когда она опускала или отводила глаза, взмахивала ресницами или встряхивала головой, отчего сверкающие подвески путались и терялись в прядях её длинных распущенных волос, — в эти моменты ему не хотелось молчать, а чего хотелось — он не понимал. Только видеть её лицо так близко и ловить искры в её глазах.

— Так чего вы хотите, сэр Керрелл? — переспросила Хелена, и он сказал, не раздумывая:

— Я хочу все ваши танцы сегодня.

Хелена распахнула глаза от такой наглости — и не ответила.

Музыка пошла на спад. Зазвучали последние ноты, глубокие поклоны и реверансы возвестили, что настало время короткой