Вошёл солдат, держа в руках огромный тюк с постелью графини.
— Сюда укладывай! — Лотта показывала на кровать: — Да аккуратнее ты, увалень!
Принялась хлопотать, застилая свежее бельё. Ужинать все собирались в этом доме, а на ночь горничная и госпожа Кёрст уйдут в соседний. Там для них приготовлены спальные места.
За стол сели втроём. Ирэн, барон и госпожа Кёрст. Одуряюще пахло тушёное мясо в густом соусе – Нира разогрела его на огне. Белый пышный каравай хлеба нарезан крупными ломтями. Сыр на глиняном блюде и тут же – три зимних груши. В дорогу посуды взяли мало, всё же не на приёме в честь короля, можно и попроще, без изысков. После ужина госпожа Кёрст ушла, чай пить не стала – утомилась в дороге. Леди Ирэн и лорд де Аркур молча смотрели каждый в свою чашку. Возле камина тихо возилась Нира.
Ирэн думала о бароне. Невольно сравнивала его с покойными мужьями. Хороший человек, спокойный, порядочный, не злой. Есть в нём человечность какая-то. Ирэн видела, как он обращается с солдатами, с прислугой. Да, строг, этого не отнимешь. Службу спрашивает, но зря не придирается. Находит время для бесед с Диконом, учит его понемногу тому, что сам знает о конях. И Артур тянется туда же… Перед отъездом барон говорил, что Артура нужно уже сажать на коня. Ирэн кажется, что ещё рано – шесть лет малышу всего! Она тяжело вздохнула…
Это дома, там, в том мире, он – малыш, а здесь, с самого рождения – лорд Артур. Он должен знать и уметь больше остальных. Ему править огромным графством, в его руках будет жизнь и смерть сервов. Он обязательно должен расти умным, смелым, порядочным. И так страшно за него…
Лорд резко встаёт из-за стола, даже слегка напугав задумавшуюся женщину, говорит:
— Благодарю вас за ужин, графиня. Я должен ещё обойти посты.
И уже в дверях, задержавшись на мгновение, поворачивается и смотрит на красивую блондинку с таким нежным и усталым лицом…
— Спокойной ночи, леди Ирэн.
— И вам спокойной ночи, лорд де Аркур.
Ещё мгновение помедлив, барон говорит:
— Зовите меня лорд Стенли, леди Ирэн.
Неловко согнувшись, поднырнул под нависшей притолокой, вышел в холодные сени. Ирэн слабо улыбнулась, славный он.
Никаких мыслей о браке у Ирэн не было. Даже она понимала, что никто не позволит графине выйти замуж за нищего барона.
— Нира, помоги мне раздеться.
Давно уснула в проходной комнате Нира, изредка через щелястые ставни с улицы слышен скрип снега под ногами – это часовой ходит вдоль стены. Только графиня всё ещё ворочается и не может уснуть. Тоскливые мысли о том, что всю жизнь она так и проживёт одна, не дают ей забыться.
«И ведь так и засохну, ровно монашка какая… И зачем мне эта молодость вторая, если ни семьи нет нормальной, ни счастья…». Но потом Ирэн вспоминает Артура и думает: «А ведь это – неблагодарность. Как я тогда о ребёночке мечтала! Сколько плакала втихаря! А теперь и сын есть, и Лорен с Диконом, а я всё недовольна. Человек такая тварь, всегда всего ему мало… Да и бог с ним, со всем, у меня дети есть, а без остального и обойтись можно…».
Только комок в горле всё держался и не давал Ирэн покоя…
Вторую ночь провели значительно более комфортно. Баронесса Присса де Аркур, мать лорда Стенли, не могла нарадоваться приезду сына. Стол для дорогих гостей был накрыт из всего самого лучшего, что только могла предложить хозяйка. И вечер у камина прошёл в неспешных приятных разговорах о воспитании детей, новых рецептах и погоде. Впрочем, засиживаться графиня не стала. Понятно было, что баронессе хочется побеседовать с сыном.
Через три дня, проехав вдоль всех земель барона, через небольшой каменный мостик над замёрзшей рекой они попали, наконец-то, в земли сквайра Гая. Теперь уже – в земли графини Моройской. До замка добирались ещё два дня. Один раз даже пришлось ночевать в карете. Конечно, солдаты развели костёр, никто не мёрз, но леди была очень рада, когда разведчики вернулись с полпути и сказали, что в часе езды уже видны крепостные стены.
Луст встретил графиню во дворе, кланяясь и улыбаясь:
— Ваше сиятельство, очень рад, что соблаговолили сами приехать! Давно бы уже следовало вам посмотреть самой, может, что-то и изменить захотите.
Будущее жилище графини представляло собой странное зрелище. Крепостная стена высотой всего метра четыре охватывала довольно большой кусок земли. Ближе к северной стене стояло несуразное строение. Квадратное, с единственным узким окном, со сторонами метров восемь. И сверху была нахлобучена странная крыша из камыша. Ирэн с удивлением рассматривала свой дом.
— Луст, скажи, а оно такое… — графиня неопределённо покрутила рукой: — странное и должно быть?
— Это, госпожа, только первый этаж. А чтобы не гнили балки в зиму и не отсыревало оно, я велел временную крышу сделать. И сам здесь же живу. Ну и присматриваю, конечно. Оно понятно, пока ещё не очень тут удобно, но как достроится, так и будет замечательный дом! Я ведь помню, как здесь всё при господине-то было…
Весь остаток дня и вечер леди проговорила с сенешалем. Чертили на мокром песке рисунки, стирали, немного спорили. Недовольный Луст согласился, что так удобнее будет, конечно, только вот где же он столько рук-то рабочих найдёт?!
— Я приеду летом и посмотрю ещё раз, тогда и решим окончательно.
Ирэн со свитой ночевали в недостроенной башне и через день уехали. С собой она увезла груду расписок и большой свёрток пергамента. Жить, пока ещё, было не слишком удобно, в большом пустом помещении кроме угла, где на тюфяках ночевал Луст и пара слуг, из мебели были только колонны. В углу стояли клетки с несколькими голубями. Подвал уцелел и там хранили припасы на зиму. Все записи Луста леди собиралась проверить дома и заодно посмотреть, сколько и за что заплачено.
Обратная дорога была такой же скучной и долгой. Леди только радовалась, что ей повезло с погодой – за всё время ни разу не было метели или пурги. Это их ожидает в месяце дженуарии. Да и сильных морозов ещё не было.
Первое, что бросилось в глаза леди Ирэн, когда Артур и Лорен выпустили её из объятий – подурневшая, какая-то замученная Анги, бледная, худая, с синяками под глазами.
6
Дело шло к ночи, детей уже уложили, графиня успела принять ванну и даже подсушить волосы. А Анги всё не заходила в комнату, всё что-то хлопотала, как будто намеренно оттягивая беседу. Наконец, замок стал затихать, а Ирэн окончательно потеряла терпение и приказала горничной позвать Анги. Она зашла, пряча глаза, и, как-то вяло улыбаясь и сев в кресло, тут же обхватила себя руками так, словно мёрзла.
— Хватит суетиться, давай уже поговорим. Что случилось? Ты заболела? Что говорит Марша?
Из глаз Анги почти брызнули слёзы и она сбивчиво начала говорить. То, что леди Ирэн услышала, вызвало у неё некоторую оторопь.
— Это тогда случилось… В первый день ещё… — Анги, всхлипывая, утирала слёзы: — Велел мне вина с пряностями принести, а потом выпить с ним. Ну, я половину кубка и выпила, хоть и испугалась сперва… Ну, а потом – вот…
