— Привет, Алекс, — весело приветствовал его эксперт-криминалист. — Я знаю, что молодые родители всегда просыпаются с первыми петухами, и потому решил, что вы не рассердитесь, если я позвоню так рано. Послушайте, я получил некоторую информацию для вас. Я могу к вам заехать прямо сейчас, до работы. Как вы на это смотрите?
— Замечательно, — с трудом проговорил Алекс. Линн отпихнула одеяло и, ощупью дойдя до кроватки, взяла дочку на руки.
— Чудесненько. Я буду у вас через полчаса.
— Вы знаете адрес?
— Конечно. Я туда пару раз ездил встречаться с Линн. Пока. — Телефон замолк, и Алекс вылез из постели, как раз когда Линн вернулась в нее с малышкой.
— Это был Джейсон, — объяснил Алекс. — Он едет сюда. Мне, пожалуй, стоит поскорей принять душ. Ты мне не говорила, что он такая ранняя пташка. — Он наклонился и поцеловал головку дочки, которую Линн уже поднесла к груди.
— Иногда даже слишком, — согласилась Линн. — Я покормлю Дэвину, а потом накину халат и присоединюсь к вам.
— Не верится, что он смог так быстро получить результат.
— Он похож на тебя, когда ты только начинал свое дело. Он обожает то, чем занимается, так что теряет счет времени. А своей радостью хочет поделиться немедленно со всеми вокруг.
Алекс замер, потянувшись за халатом:
— Я правда был таким? Просто чудо, что ты не потребовала развода.
Верда он нашел на кухне в ужасном виде. С лица исчезли все краски, кроме огромного синяка, растекшегося, как жирное пятно, на оба глаза. Он неловко сидел на стуле и держал кружку обеими руками.
— Фигово выглядишь, — вздохнул Алекс.
— И чувствую себя соответственно. — Он отхлебнул кофе и сморщился. — Почему у тебя нет пристойных обезболивающих?
— Потому что мы стараемся не глушить боль таблетками, — бросил Алекс через плечо, торопясь к двери. Джейсон влетел в комнату чуть не на пуантах, клокоча от переполнявшего его возбуждения, и только потом обратил внимание на Верда.
— Что за черт, старина. Что с вами случилось?
— Человек с бейсбольной битой, — сухо объяснил Алекс. — Мы не шутили, когда говорили, что это может оказаться вопросом жизни или смерти. — Он налил Джейсону кофе. — Поражаюсь, как быстро вы сумели кое-что сделать для нас.
Джейсон пожал плечами:
— Раз уж я взялся за эту работу, дальше все проще. Я провел микроспектрофотометрию, чтобы точно установить цвет, затем прогнал пробу через газовый хроматограф для определения состава. Однако в моей базе данных образца для сравнения не нашлось.
Алекс вздохнул:
— Что ж, мы этого ждали.
Джейсон предостерегающе поднял палец:
— Нет, Алекс. Я ведь человек не без связей. Пару лет назад на какой-то конференции я встретил одного парня, самого большого в мире знатока красок. Он работает на ФБР. Считается, что у него самая полная база данных во Вселенной. Я связался с ним и попросил проверить мои результаты у себя. И — ура — мы получили результат. — Он широко раскинул руки, словно ожидая аплодисментов.
В этот момент вошла Линн, как раз чтобы услышать его заключительные слова.
— Какой же это результат? — спросила она.
— Не стану вас утомлять техническими подробностями. Ваша краска была изготовлена на небольшом производстве в Нью-Джерси в середине семидесятых и предназначалась для покраски стеклопластика и некоторых видов формованного пластика. Потребитель, на которого она рассчитана, — это судостроители и владельцы яхт и лодок. Она дает особо стойкий наружный слой — он устойчив к царапинам и не отслаивается даже при очень жестких погодных условиях. — Джейсон расстегнул свой рюкзак, порылся в нем и наконец вытащил компьютерную распечатку цветовой таблицы. Участок светло-голубого сектора был обведен черным маркером. — Вот примерно такой оттенок, — сказал он, передавая распечатку по кругу. — Хорошая новость заключается в том, что благодаря высокому качеству этой краски, если в том чудесном случае место преступления сохранилось, вполне возможно даже сегодня провести сравнительный анализ. Эта краска продавалась главным образом на Восточном побережье США, но кое-что экспортировалось в Соединенное Королевство и на Карибы. Компания потом сдохла, где-то в конце восьмидесятых, так что больше ничего выяснить не удастся.
— Значит, можно предположить, что Рози убили на какой-нибудь лодке? — уточнил Алекс.
Джейсон с сомнением почмокал губами:
— Если и так, это скорее должен быть небольшой корабль.
— Почему ты так решил?
Тот театральным жестом выхватил из рюкзака еще пачку листков:
— А здесь вступает в игру форма капелек краски. У нас имеются шарики слезовидной формы. И один-два обрывка волокна, очень напоминающие волоски коврового покрытия. А это, в свою очередь, рассказывает мне следующую историю. Эти капли упали с кисти, когда что-то красили. Это очень текучая краска, то есть она слетает с кисти мельчайшими шариками. Тот, кто красил, мог их и не заметить. Обычно краска разлетается такими мелкими брызгами, когда окрашиваемая поверхность находится у вас над головой и вы работаете вытянутой рукой. А поскольку имеющиеся капли по форме почти не отличаются, это предполагает, что краску наносили на поверхность вверху и с равного расстояния. Ни того ни другого не бывает при покраске корпуса судна. Даже если вы перевернули его вверх дном, чтобы выкрасить изнутри, откуда там ковер? Верно? И капли тогда будут разного размера, потому что часть поверхности окажется ближе, а часть — дальше. Ведь так? — Он сделал паузу и оглядел комнату. Все закивали головами, заразившись его энтузиазмом.
— Так что же нам остается? Если это была лодка, а вернее, катер, — то, видимо, этот ваш человек красил крышу каюты. Я проделал несколько экспериментов с очень похожей краской, и, чтобы достичь подобного эффекта, мне приходилось тянуться очень высоко. А на лодках и маломерных судах помещений такой высоты нет. Так что, по моим соображениям, у вашего человека должно быть приличное судно.
— Если только это было судно, — проговорила Линн. — А не могло это быть что-нибудь другое? Внутренность трейлера? Или автоприцепа?
— Могло. Хотя вряд ли в трейлере будет ковер. Это мог быть эллинг или гараж. Потому что краски, пригодные для стеклопластика, хорошо ложатся и на асбест, а его много использовали в семидесятые.
— Итак, подведем итог: все это не слишком нас продвинуло вперед, — разочарованно сказал Верд.
Разговор пошел сразу в нескольких направлениях, но Алекс перестал слушать. Мозг его заработал. Услышанное повернуло мысль в новом направлении. В голове одна за другой возникали неожиданные связи, соединяя разрозненные кусочки информации в единую картину. Если допустить одну, прежде невообразимую вещь, то многое становится понятным и объяснимым. Вопрос состоял в том, что с этим делать дальше.
Внезапно Алекс осознал, что совершенно выключился из общей беседы. Между тем все смотрели на него, ожидая ответа на какой-то не услышанный им вопрос.
