довесок с Гумусом, который идёт вне категорий подразделения.
Щитами, понятное дело, командует Адрус — происхождение, ну и опыт. Кому я ещё могу позволить орать, как не ему, что строй прорван. Так кор-сэ́ стал заместителем десятника у простого кора…
* * *
Сказки рассказывать про то, что «наша служба и опасна, и трудна» не буду. Банально и в чём-то нудно служба проходит. Мониторим следы на снегу и сами не особо верим, что кто-то полезет зимой в набег. Нападают обычно осенью или весной. В первом случае — за наживой, а во втором случае — от голодухи…
Однако и нашему патрулю попалось нечто необычное. Мы увидели следы на снегу и пошли по ним. Полдня погони, нас уже наверняка ждут в форту. Сами без нас разберутся, у нас тут добыча прямо под носом.
Увиденное не впечатлило. Где-то сорок гоблинов, из них десяток воинов, остальные — дети и старики, кочуют по снегу в поисках лучшей доли. Самые слабые — на волокушах.
Ещё раз! Кто не понял с первого! Самые слабые — на волокушах! Дети, старики и десяток воинов… То есть своих не бросают! Если мне кто-то заявит, что все люди так делают, то он сам на всю голову отмороженный. Это некоторые подразделения спецназа гордятся тем, что своих не бросают, а остальные предпочитают от балласта избавляться.
Сказать, что мои парни могли всему племени кишки размотать — так это само собой. Но раненые и даже убитые среди нашего десятка, конечно, были бы. Кто там думает, что такие вещи проходят без потерь, тот идиот. Другое дело, что они будут не критичные: пара-тройка дурачков, что сунутся на отравленные дротики.
Парни горячились, рвались в бой, но вот не надо лезть поперёк батьки в пекло. Я понимаю, что у некоторых гоблины родню пожгли в хатах. Знаю, что это ещё и способ выслужиться, но пока я тут царь и бог!
Наивным сразу поясню, что нас пятеро, и потому я могу диктовать свою волю остальным. Я, Гумус, Адрус, ну и Егул, Самгел из моего десятка. Пока за мной относительное большинство, могу класть на мнение остальных, в противном случае меня в дальнем походе прикопают под сосной и скажут, что так и было…
В общем, как бы гоблины отчаянно ни готовились к смерти, но она к ним в этот раз не пришла. Я не расист-американец, чтобы загонять индейцев, негров и мексиканцев. Не немец, чтобы сжигать в печах украинцев, поляков, русских, евреев. Не англичанин, чтобы опиумом травить китайцев и индусов. Не француз, чтобы по надуманным поводам через иностранный легион в Африке убивать за алмазы. Я — русский и потому против геноцида…
* * *
Гоблины готовились — десяток воинов кучковались в арьергарде отступающих, но мы так и не напали. Просто смотрели, как они уходят в сторону границы. Потом кто-то приподнялся с волокуш и как-то странно помахал рукой. Один из воинов рядом с его носилками отбежал назад по следам и что-то оставил на снегу.
— Кор! Они же гоблины! — тихо шептал Гумус.
— Мелкий! Тебе-то они что сделали?! — шептал я в ответ. — Сказок наслушался о вечном зле?!
Мелкий затих, но ропот среди моих парней не прекращался. Как так, они тут в патруле, а зелёных никто не режет…
Проблему с будущим бунтом я решил просто. Отправил самого задиристого вдогонку за гоблинами, подобрать то, что они оставили на виду. Парень в одиночку не захотел идти на смерть, чем сразу опустил свой авторитет. Ну он и дурак. Кто же будет на виду оставлять что-то при людях? Это откуп, чтобы их не преследовали, а вовсе не ловушка, как он подумал.
За этой вещью пришлось идти самому. Сотня метров по снегу. Вот засранцы эти гоблины, сами идут по сугробам, почти не проваливаясь, а я ползу по середину бедра…
На снегу лежала какая-то связка из чего-то чёрного и сморщенного. Подобрал, вернулся по протоптанной колее. Адрус плевать хотел на субординацию и просто вырвал у меня из рук связку.
— Ваден! Это же! — начал он восторженно завывать.
— Что это?! — рыкнул я.
Мне приходится изображать гнев не потому, что мне так хочется, а потому, что так надо. Адрус, скотина, не был бы ты кор-сэ́, я бы тебя за подрыв моего авторитета…
— Это же… — начал кто-то ещё из моего десятка.
Блин, опять я чего-то не знаю. Судя по оживлению, это что-то важное. Хотя тут многого и знать не надо. Вон как блестят глаза у Адруса, к гадалке не ходи, это наркота.
— Может, догоним? — давясь слюнями, говорит кор-сэ́. — Смерть нечисти!
— Адрус! — рычу я и давлю его взглядом. — Доверься мне! И хрен тебе! Магу эту шнягу отдам!
* * *
В форту меня долго гнобили за опоздание с разведки, по моей вине весь гарнизон встал на уши. Выслали патрули по нашим следам, в сопровождении одного из которых мы и возвратились. В общем, сотники нагибали меня ещё долго и всячески унижали прилюдно.
Под вечер подтянулись ветераны, позвали с собой и за распитием бутылки приняли меня в свой круг. По их словам, я правильно поступил. Воин воюет с равными, а не со слабыми. Граница давно уже определила, кто — тварь, а кто — достойный.
Как оказалось, у ветеранов есть своя негласная договорённость с орками и прочими племенами — не убивать недобитых. Набег — это одно дело, но детей, баб и стариков стараются не трогать. В ответ орки стараются не делать набеги на сам форт и его ближайшие окрестности. Стараются, потому что среди них нет единства, договорённость с одним племенем ничего не стоит для другого. Нарушителей негласного договора стараются душить внутри своих рядов. Никто не рассчитывал на то, что мы встретим гоблинов — не сезон, слишком близко от форта, да и прочих деталей хватает. В общем, повезло, что я удержал самые горячие головы, и перемирие вроде как продолжается…
Ну они и молодцы! В смысле ветераны. Могли бы и заранее рассказать о «линии партии», а не молчать как партизаны. С одной стороны, понятно — я незнакомая тёмная лошадка, но с другой — могли бы и предупредить меня о своих договорённостях. Их оправдывает только одно: они считали меня чем-то непостоянным, пришедшим на зимний спокойный сезон.
Ветераны меня и просветили насчёт того, что гоблины оставили на снегу. Связка грибов. Двух-трёх хватает, чтобы забыться. На Земле я бы в таком случае сказал: чтобы уйти в астрал, но тут
