не хотелось вспоминать. Считала это замужество своей самой большой ошибкой в жизни.
Она поверила, что встреча с Хасаром и ее страстная, всепоглощающая любовь к нему была всего лишь миражом, счастливым сном, оставшимся где-то далеко в прошлом. Но оказалось, что это не так. Когда Хасар снова объявился в ее жизни, она поняла, что в пепле выгоревшей ее души тлел маленький уголек, который вдруг разгорелся от дуновения слабого ветерка и с новой силой вспыхнул ярким пламенем. Тоты осознала: нет, не забыла она Хасара.
Она, правда, пока еще не знала, к чему приведут ее эти чувства. С тех пор она стала видеть непонятные сны, в которых обязательно присутствовал Хасар.
Вот один из недавних снов. Она лежит на втором этаже одного из домов у моря. И что интересно, словно со стороны видит, что она лежит в постели обнаженная. И при этом слышит плеск моря, напоминающий чавканье человека, торопливо поедающего что-то вкусное. Ветер колышет белые тюлевые занавески на окнах и делает их похожими на свадебный наряд невесты…
В тот раз, когда Хасар в поисках работы появился у нее в кабинете, Тоты глазам своим не поверила. «Где мы, а где известный всей стране доктор Мамметханов? Или мне это снится? Я еще могла бы понять, если бы он зашел сюда поздороваться со старыми знакомыми, коллегами, но чтобы просить работу? Вот уж верно говорят: конь тысячу раз наступит там, куда обещал не ступать»…
Вот тогда-то у Тоты открылась старая рана, которая, как выяснилось, так и не зажила. И тогда у нее появилась возможность отомстить за все обиды и унижения, перенесенные ею в юности. Ей было приятно чувствовать себя победителем в этой неравной борьбе.
А когда Хасар так больше и не появился, хотя должен был прийти, чтобы справиться о работе, и она узнала, что он уже работает в другом месте, чувство раскаяния захлестнуло ее. Отказав ему в работе, она собственными руками закрыла перед собой дверь к своему счастью. Несмотря на это, она все чаще думала о Хасаре, и жажда быть с ним не только не угасла, напротив, вспыхнула в ней с новой силой. Желание быть рядом с Хасаром стало для нее навязчивой идеей и несбыточной мечтой. Ей хотелось говорить Хасару такие слова, после которых он и сам как зачарованный кружил бы вокруг нее.
Мысленно Тоты снова идет ему навстречу. На ней костюм-двойка из дорогой ткани. Верхняя пуговица пиджака расстегнута, так что часть ее груди открыта. Тоты снова превратилась в слабую и беззащитную женщину.
… Она услышала звук приближающихся шагов, кто-то подошел к лестнице, прислоненной к стене дома, и стал карабкаться по ней наверх. Почему-то этот человек не идет к двери, а пытается войти в дом через окно. И хотя это гость, это необычный гость. А что еще можно думать о человеке, который крадется, как вор, и пытается влезть в окно? Любопытство Тоты растет, ей хочется поскорее узнать, кто этот человек. И вдруг, словно на экране кино, показался Хасар. Когда он встал за окном во весь рост, ветер накинул на него белый тюль и словно сетями опутал его. Тоты ждала, что Хасар запрыгнет в комнату, но он не спешил этого делать. А потом показалось, что сейчас он высвободится из сетей занавески, что-то такое скажет и исчезнет.
Тоты поспешила ему на помощь, она очень хотела, чтобы он пришел к ней.
Подойдя к окну, она увидела, что на лестнице, по которой поднимался Хасар, отсутствуют две верхние ступени.
Вон в чем дело. Вроде бы Хасар у самой цели, а войти в дом не может. Тоты расстроилась и воскликнула:
– Ах, еще совсем недавно, когда я выходила, эти ступени были на месте!
Она озиралась по сторонам, словно пытаясь увидеть того, кто это мог сделать…
Тогда она протянула Хасару руку, а другой рукой уцепилась за подоконник в надежде, что сумеет втянуть его в комнату. Оба отчаянно тянут друг к другу руки.
Но опять их руки повисают в воздухе, не дотянувшись друг до друга. Но где в такой спешке взять веревку? Расстояние между их руками совсем небольшое, кажется, что можно дотянуться, но нет, не получается. Тоты хватает с постели белую простыню и кидает один ее конец Хасару.
– Держись, парень!
– А не оборвется?..
Вдруг ступенька, на которой стоял Хасар, обломилась, и он полетел вниз. Чуть было не утянул за собой Тоты, успел вовремя разжать ладонь и отпустить конец простыни, которым была обмотана его рука.
Шатаясь, Тоты дошла до своего дивана, ударилась об него и… проснулась. А потом снова закрыла глаза, чтобы досмотреть сон, помочь Хасару. Задремала…
Но теперь уже она увидела совсем другой сон. Теперь у нее на животе сидит беленький ребенок. Он ползает по ее животу, тянется к соскам. Тоты обнимает ребенка и одной рукой сует ему в рот сосок своей белой груди.
Второе появление Хасара стало неожиданным. Тоты воскликнула:
– О, Господи, откуда ты взялся?
– Оттуда! – Хасар махнул рукой в ту сторону, где день соседствовал с ночью…
Не вставая с постели, Тоты потянулась к нему рукой. Хасар ухватился за эту руку и поднялся к Тоты.
Тогда-то он и увидел младенца в белых одеждах, сладко посапывающего на материнской груди…
Жизнелюбивая Тоты уже давно поняла, что одиночество, хоть и не смертельная болезнь, но и не легкая. Она знала, что человек может быть счастлив только в паре, что только парная жизнь дает человеку ощущение покоя и уверенности в себе.
Каждый раз, задумываясь о своей одинокой доле, Тоты думала о том, как хочется ей вырваться из душной клетки одиночества и жить как все счастливые женщины.
Оставаясь наедине с собой, она часто вслух сладострастно шептала любимое имя: Хасар, Ха-са-р, Хасарджан…
… Очнувшись, Тоты поняла, что по-прежнему одна и лежит все на той же широкой для одного человека кровати, на которой она легла спать еще вчера вечером. Не было рядом с ней Хасара, но зато было чувство, будто он только что встал и ушел. Часть простыни, смятой во время любовных утех, свисала с кровати на пол.
Лежа в постели, раскинув оголенные белые ноги, Тоты вдруг почувствовала обиду оттого, что все, чего она желает в жизни, происходит только во сне. Ей было невыносимо больно и плохо от одиночества, что даже захотелось плакать. Ком подступил к горлу.
Она еще какое-то время лежала, глядя в потолок, и поняла, что желание видеть и быть рядом
