сделала сама. Сложная женщина, вот только она совсем забыла обо мне. − женщина сдала ладонь. − Она рушила нашу жизнь не один год, но у нее слишком короткие руки, чтобы испортить ее моему сыну! Не переживай, − женщина взяла меня за руку. − я же сказала, что буду на твоей стороне, дай мне время и Томас придет к тебе с извинениями, он только пытается казаться таким кретином, это его тактика, но на самом деле он хороший. − очень похоже на Вильяма, который прячет свое настоящее «Я» за сотнями масок безразличия. − Я думала, что ты похожа на меня, Саша, но, нет, ты куда лучше. Я рада, что Вильям выбрал тебя, вас ждет великое будущее, моя дорогая девочка. − женщина обняла меня, крепко прижимая к себе.
Глава 41
Вильям
2 недели спустя
Ничего не понимаю, мое тело просто горит, я открываю глаза и вижу маму, она о чем-то беседует с мужчиной в белом, все так размыто, но я уверен, что это она, до меня доносятся какие-то обрывки слов, фраз, которые я не могу разобрать. Где я? Что со мной? Я пытаюсь вспомнить хоть что-то, но моя голова словно раскалывается на несколько частей. Последнее, что я запомнил, это яркий свет в глаза, вот только от чего? Я хочу привлечь к себе внимание, пытаюсь пошевелить хоть чем-то, но тело не слушается меня, я словно оцепенел, вот же, я посылаю сигналы, чтобы мои пальцы двигались, но ничего. Боль, я чувствую только боль. Я закрываю глаза и пытаюсь выровнять дыхание, расслабиться, чтобы хоть немного заглушить эти чувства.
Тишина, которую нарушает лишь противное тиканье настенных часов, я снова открываю глаза и сталкиваюсь с полумраком. Вокруг меня никого, больше ничего не раздражает зрение, я могу хоть немного осмотреться, хоть на чем-то сфокусироваться. Боль не утихает, но я чувствую свое тело, могу шевелить им. Отчаянная попытка привстать заканчивается новой порцией острой боли, которую мне даже не с чем сравнить. Наверное, это и есть та самая адская боль. Это больничная палата, других вариантов нет, значит я должен вспомнить почему оказался здесь. Мне удается приподнять голову, чтобы посмотреть на себя, плачевное состояние, множество бинтов и синие от игл руки. Тату? У меня его не было. Цветок лотоса, символично, но я все равно не помню откуда это на моей руке. Я пытаюсь открыть рот, но слов нет, я слишком слаб. Хорошо, спокойно, мне просто нужно все вспомнить. Думай, Вильям, думай.
− Спасибо, что пришли! − очень тихий, но знакомый голос, ко мне возвращается слух, хорошо, значит не все потеряно. Я открываю глаза, но снова слишком много света, это раздражает и заставляет поморщиться. − Я уже говорила с врачом, анализы намного лучше, правда, он должен был уже полноценно прийти в себя, они прекратили подачу препарата. − в голосе этой девушки грусть, я точно знаю это голос, даже больше, он заставляет мое сердце биться быстрее. Вспоминай, Вильям.
− Тебе нужно отдыхать, не хватало еще, чтобы и тебя положили в больницу. − этот голос старше, но такой же тихий и обеспокоенный. Я тоже его знаю, вот только не могу вспомнить, возможно это мама. Еще одна попытка открыть глаза, снова головная боль и яркий свет, который мешает.
− Со мной все хорошо, вам не стоит беспокоиться. − она что-то делает прямо рядом со мной, какая-то возня, это раздражает. Я хочу увидеть ее. − Пожалуйста, побудьте с ним сегодня чуть дольше, мне нужно сдать экзамен, и я сразу вернусь. До трех я должна быть здесь.
− Милая, не волнуйся, сегодня я полностью свободна, но тебе правда лучше не приезжать сегодня, я побуду с ним до вечера и, если будут какие-то улучшения, но сразу позвоню тебе. Тебе нужен отдых, я правда переживаю за тебя. − чьи-то пальцы коснулись моей руки, лёгкое поглаживание, которое вызывает дрожь.
Хорошо, вдох-выдох, мне больно, но я все равно должен увидеть ее, я должен сделать это. Я слегка приоткрываю глаза, совсем немного, но этого хватает, чтобы увидеть впереди женский силуэт, это точно мама, значит рядом со мной…
− Саша…− я не был уверен, что сказал это слово вслух, но раз девушка резко развернулась, значит она услышала. Я вложил последние силы в то, чтобы попытаться взять ее руку, продолжавшую гладить мою.
− Я за врачом! − мама сказала это слишком громко, я зажмурился.
− Вильям, − она сжала мою руку и похоже вложила в это все свои силы. − ты так нас напугал. − ее мягкие губы быстро касались моей кисти.
Только не слезы, я обещал себе, что не допущу слез на ее прекрасном лице. За прошедшую ночь я многое вспомнил: вспомнил откуда на моей руке тату и вспомнил, как оказался здесь. Вот только сейчас меня интересует вовсе не это, я хочу знать, узнала ли она правду обо мне и если, да, то насколько сильно она злится на меня. Я должен был рассказать все намного раньше, не тянуть, но я боялся, что потеряю ее, в какой-то момент хотел оставить все, как есть, но жить с любимым человеком во лжи, подло.
− Прости меня. − слова даются с трудом, но я должен их сказать.
− Молчи, ты слишком слаб, ты должен сначала набраться сил. − она не отпускает меня, я даже не могу представить, что ей пришлось пережить, как она испугалась, увидев меня в таком состоянии. Я не сомневаюсь в ее чувствах, и сейчас на не висит просто громадная вина, которую я даже не могу загладить. Пока не могу.
Врач не дал нам продолжить разговор, он щебетал вокруг меня проверяя какие-то показатели и вводя мне что-то в вену. Из их разговора я понял, что лежу здесь не день и не два, что я получил сильный удар головой, но активно иду на поправку, что не все мои кости еще срослись. Теперь понятно откуда такая боль. Правда с его слов я должен многое не помнить, но я все помню, точнее уже вспомнил, вообще все. И у меня есть много вопросов, но я не успел их задать, я снова открыл глаза лишь когда палата погрузилась в темноту, похоже он вколол мне снотворное.
4 дня спустя
− Пожалуйста, прекрати. − хоть боль некуда не делась, но стала куда слабее, а
