отношению к тебе.
― Это несправедливо по отношению к нам обоим, ― поправила она меня. ― Я знаю, ты тоже будешь привязан ко мне.
Я фыркнул.
― Меня это не волнует. Как только я увидел тебя, я понял, что либо буду защищать тебя до тех пор, пока ты не покинешь этот мир, либо…
― Либо? ― спросила она.
Я повернулся так, чтобы смотреть ей прямо в глаза.
― Я знал, что буду тем, кто заберет тебя из этого мира.
Она даже не вздрогнула.
― Я уже говорила тебе. Я полностью твоя. Если это…
― Черт, ― прервал я ее. Неужели все зашло слишком далеко? Не могла же она действительно иметь в виду то, о чем говорила. ― Ты уже говоришь как привязанная. Представляешь, насколько хуже станет?
― Представляю, и я готова рискнуть.
― Ты такая безумно упрямая, ― сказал я сквозь стиснутые зубы.
Она пожала плечами.
― Может быть, а может быть, я просто больше верю в нас.
Я потерял последние крупицы терпения, которое позволяло мне себя контролировать. Секунду назад она бросила мне вызов через всю комнату, а теперь я был всего в нескольких дюймах от нее.
― Я никогда не привяжу тебя, ― прорычал я.
Ее глаза расширились, и я понял, что пугаю ее. Хорошо, может быть, она наконец-то услышит меня.
― Я никогда не буду смотреть, как связывают еще одного моего любимого человека.
Ее нижняя губа задрожала, когда она обдумывала сказанное, и тогда она задала очевидный вопрос.
― Что ты имеешь в виду, говоря о ком-то другом?
Я мысленно увидел женщину, бегущую вниз по ступенькам оперы. Я закрыл глаза.
― Моя сестра, ― тихо сказал я. ― Камилла была привязана к своему мужу. Это закончилось… плохо.
На этот раз она промолчала. Откровение об этом, казалось, заглушило все ее доводы. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
― Думаю, мне нужно побыть одной.
― Я понимаю, ― сухо сказал я. Я прошел в ванную и взял халат. ― Я буду поблизости.
Тея не смотрела на меня, пока я надевал его и направлялся к двери. Я прошел всего несколько шагов, прежде чем вернулся к ней. Подняв ее подбородок указательным пальцем, я некоторое время изучал ее.
― Мы найдем способ.
― Я очень хочу тебе верить. ― Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной.
Я провел большим пальцем по ее нижней губе.
― Я найду немного вина. Может быть, что-нибудь поесть.
Она кивнула, но отказалась смотреть на меня.
Оставлять ее было больнее, чем все те раны, которые я получил на полях сражений за многие века ― а я получил не одно ранение, которое убило бы человека. Все менялось. Я чувствовал это в постели. Спаривание пыталось закрепиться. Даже когда я держал ее руки. Но я сопротивлялся. В наказание меня словно разрывало на части. Я закрыл дверь в спальню и направился к лестнице. Чем дальше я от нее уходил, тем легче было оправдать свое решение. Когда я дошел до последней ступеньки, я был уверен, что поступил правильно. Но не успел я дойти до кухни, как раздался звонок в дверь.
Хьюз появился, как будто его позвали. Он остановился, заметив меня в шелковом халате.
― Может быть, мне открыть дверь? ― предложил он.
― Не возражаю.
Он кивнул и направился к входной двери, когда снова раздался звонок. Кто бы это ни был, ему явно не хватало терпения…
Когда Хьюз открыл дверь и поприветствовал своих гостей, я замер на месте.
Моя мать, все еще одетая в окровавленное бальное платье, стояла там в окружении других членов Совета вампиров. Она увидела меня в дверях, и ее глаза прищурились от того, что я был раздет.
Я как никогда сожалел, что у меня нет таких навыков общения, как у Бенедикта. Как бы то ни было, я нахмурился. Завязав потуже халат, босой, я направился к ним.
― Мне пригласить их, сэр? ― тихо спросил Хьюз, когда я подошел к нему.
― Я сам разберусь, ― ответил я. ― Почему бы тебе не найти для нас бутылку вина? Вообще-то, найди нам парочку.
Я подождал, пока Хьюз уйдет, и жестом пригласил их войти.
― Входите. Полагаю, вы пришли поговорить со мной.
― Да, ― торжественно произнес один из древних вампиров. Он оглядел меня с ног до головы. ― Если ты не занят.
― Я не занят. ― Меня отослала… моя пара. Моя пара, которая отказывалась слышать голос разума. Моя пара, которая чувствовала себя отвергнутой.
Я направился в прилегающую гостиную, но мама прочистила горло.
― Может быть, где-нибудь в более уединенном месте?
Я провел их в официальную гостиную и закрыл за нами двери. Жестом пригласив их сесть, я остался стоять. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то из них устроился здесь поудобнее.
― Речь идет о том, что произошло сегодня вечером?
― И да, и нет, ― загадочно ответил один из членов Совета.
― Спасибо, что прояснили ситуацию. ― Я подошел к барной стойке и налил себе немного виски, которое оставили мне братья.
― Речь идет об Обрядах, ― осторожно сказала мама.
Конечно. Я сделал затяжной глоток своего напитка, а затем повернулся к ней.
― Уже? Ты же только что провела один.
Ее глаза убийственно сверкнули, когда я дал понять, что знаю о том, что произошло в Salon Du Rouge.
― Как ты знаешь, Обряды проводятся для улучшения нашего рода и укрепления наших союзов с магическим сообществом, ― сказал старый вампир с носом, похожим на заостренный кол.
― Да, я знаю, что это такое, ― нетерпеливо сказал я. ― Вы собираетесь сегодня вечером посетить каждого вампира, не состоящего в браке, и прочитать ему лекцию?
Я посмотрел на мать, чтобы убедиться, что я понимаю, что происходит, но она отвернулась, скрыв лицо тенью. Мгновение спустя я понял, почему. Она знала, почему они здесь.
― В этом нет необходимости, ― сказал член Совета. ― Ты единственный, кто противодействует закону.
― Закону? ― Я чуть не поперхнулся виски. ― Когда Обряды стали законом?
― Час назад, ― холодно ответил он.
Мои пальцы сжались вокруг стакана. Я едва успел опомниться, как он разбился вдребезги. Я был слишком занят тем, что она сказала дальше.
― И мы здесь для того, чтобы вынести тебе последнее предупреждение.
ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ
Тея
Мне потребовалось
