новую жизнь с тех пор, как меня впервые пригласили внутрь. Казалось, что так было почти во всем доме. Занавески были не только раздвинуты, но и выстираны, выглажены и снова повешены. Утреннее солнце струилось сквозь чистое стекло.
Многолетняя пыль и копоть были соскоблены, шкафы и ящики очищены от хлама. Спальни, закрытые почти на два десятилетия, теперь были полны жизни. Кухня, столовая и солярий стали сердцем дома, полного людей.
Вместе мы вдохнули жизнь обратно в пространство, без которого слишком долго обходились.
Я отнесла свой кофе в солнечную комнату и встала у окна, наблюдая, как ручей подхватывает опавшие листья и уносит их вниз по течению.
Потеря все еще ощущалась.
Дыры, оставленные дочерью и мужем Лизы, волшебным образом не были заполнены. Но мне показалось, что теперь вокруг этих дыр появилось что-то еще. Субботние футбольные матчи. Семейные ужины. Вечера кино, когда все слишком много говорили, чтобы слышать, что происходит на экране. Ленивые вечера, проведенные за приготовлением ужина на гриле и игрой в ручье.
Собаки. Дети. Вино. Десерт. Игровые вечера.
Мы построили здесь что-то особенное вокруг Лизы и ее одиночества. Вокруг меня и моих ошибок. Это был еще не конец. На ошибках нужно было учиться, их нужно было преодолевать. Они не предназначались для уничтожения.
Упругость.
На мой взгляд, Уэйли уже тогда была воплощением жизнестойкости. Она пережила детство, полное нестабильности и незащищенности, и училась доверять взрослым в своей жизни. Может быть, это было немного легче, потому что она никогда не подводила себя так, как я. Я восхищалась ею за это.
Я предположила, что могла бы поучиться этому на ее примере.
Я услышала шарканье ног в тапочках, перемежаемое возбужденным постукиванием собачьих когтей по кафелю.
«Доброе утро, тетя Наоми. Что у нас на завтрак?» Уэйли зевнула из кухни.
Я оставила свою утреннюю хандру и вернулась на кухню. «Доброе утро. Чего ты хочешь?».
Она пожала плечами и устроилась на табурете у островка. Ее светлые волосы стояли дыбом с одной стороны головы и спадали на другую. На ней была розовая камуфляжная пижама и пушистые тапочки, которые Рэнди и Китти пытались украсть и спрятать в своих собачьих кроватках по крайней мере раз в день.
«Эм. Как насчет сырных яиц?» она сказала. «Ух ты. Ты хорошо выглядишь».
«Спасибо», — сказала я, потянувшись за сковородкой.
«Где Нокс?»
Вопрос Уэйли был подобен удару ножом в сердце.
«Он вернулся в свою каюту», осторожно сказала я.
Уэйли закатила глаза. «Я знаю это. Почему? Я думала, у вас, ребята, все было хорошо? Вы все время целовались и много смеялись».
Моим инстинктом было солгать. Чтобы защитить ее. В конце концов, она была всего лишь ребенком. Но я уже так много сделала для защиты, и это просто продолжало бросаться мне в лицо.
«Есть пара вещей, о которых нам нужно поговорить», — сказала я ей, доставая масло и яйца из холодильника.
«Я сказала Донни Пейсеру, что он придурок, только потому, что он толкнул Хлою и сказал ей, что она дерьмовая неудачница», — сказала Уэйли, защищаясь. «И я не употребляла слово на букву «Б», потому что мне это не позволено».
Я встала с коробкой яиц в руке и моргнула. «Знаешь что? Мы вернемся к этому через минуту».
Но моя племянница не была готова отказаться от своей защиты. «Нокс сказал, что это хорошо — заступаться за людей. Что сильные должны заботиться о тех, кто нуждается в защите. Он сказал, что я одна из самых сильных».
Дерьмо.
Я проглотила комок в горле и сморгнула слезы, которые жгли мне глаза, угрожая испортить тушь.
На этот раз горе было не только у меня. Это было для маленькой девочки с героем, который не хотел никого из нас.
«Это правда», — сказала я. «И это хорошо, что ты одна из сильных, потому что я должна сказать тебе кое-что тяжелое».
«Моя мама возвращается?» — прошептала Уэйли
Я не знала, что на это ответить. Так что вместо этого я начала с чего-то другого. «В коттедже не было клопов», — выпалила я. Бигль Рэнди прыгнул к моим ногам и уставился на меня снизу вверх проникновенными карими глазами. Я наклонилась, чтобы потрепать его за ушами.
«Не было?».
«Нет, милая. Я сказала тебе это, потому что не хотела, чтобы ты волновалась. Но, оказывается, тебе лучше знать, что происходит. Кто-то вломился внутрь. Они устроили огромный беспорядок и забрали кое-какие вещи. Шеф Нэш думает, что они что-то искали. Мы не знаем, что они искали и нашли ли они это».
Уэйли уставилась на прилавок.
«Вот почему мы переехали сюда с Лизой и твоими бабушкой и дедушкой».
«А что насчет Нокса?».
Я с трудом сглотнула. «Мы расстались».
Палец, которым она водила по зернам на прилавке, замер.
«Почему вы расстались?».
Чертовы дети и их вопросы, на которые нет ответов.
«Я не уверена, милая. Иногда люди просто хотят разных вещей».
«Ну, и чего же он хотел? Разве мы были недостаточно хороши для него?».
Я накрыла ее руку своей и сжала. «Я думаю, мы более чем достаточно хороши для него, и, возможно, именно это его и напугало».
«Ты должна была сказать мне».
«Я должна был это сделать», — согласилась я.
«Знаешь, я не какая-нибудь малышка, которая может сойти с ума», — сказала она.
«Я знаю. Из нас двоих я гораздо более крупный ребенок».
Это вызвало у меня самую слабую улыбку.
«Это была мама?»
«Кем была твоя мама?»
«Мама вломилась в дом? Она занимается подобными вещами».
Вот почему у меня не было честных бесед с людьми. Они задавали вопросы, которые требовали еще большей честности.
Я шумно выдохнула. «Честно говоря, я не уверена. Это возможно. Есть ли что-нибудь, что, по-твоему, она могла бы искать?».
Она пожала своими маленькими девичьими плечиками, на которые и без того приходилось больше веса, чем следовало. «Не знаю. Может быть, что-то стоящее больших денег».
«Ну, была это твоя мама или нет, тебе не о чем беспокоиться. Сегодня Лизе устанавливают систему безопасности».
Она кивнула, возвращая пальцы к вычерчиванию узоров на столешнице.
«Ты не хочешь рассказать мне, что ты чувствуешь по поводу всего этого?» Я спросила.
Она наклонилась, чтобы почесать Китти по голове. «Не знаю. Плохо, я думаю. И безумно».
«Я тоже», — согласилась я.
«Нокс покинул нас. Я думала, мы ему нравимся. Мы ему действительно нравились».
Мое сердце снова разбилось, и я поклялась, что заставлю Нокса Моргана заплатить. Я подошла к ней и обняла за плечи. «Он
