темная масса.
– Это здесь, – объявила она своему коню, направив меч в ту сторону, куда указывали ее опасения, как бы проверяя, работает ли ее внутренний компас.
Конь послушался.
Скакун набрал скорость, и, видя, что гора приближается, Брисеида стала молиться, чтобы он закатил истерику и отказался ехать дальше. Она могла бы поехать обратно в Каркасон, удрученная, сожалеющая, обвиняющая проклятую клячу в его невозможной вспыльчивости. Но он был боевым конем, обученным скакать до смерти, и, как только он пустится вскачь, она знала, что ничто и никто не сможет его остановить.
Тишина одиночества. Стук копыт по избитой земле тропы, тяжелое дыхание зверя, прилагающего усилия, трение металла и порывистый ветер, прорывающийся сквозь его козырек.
Затем запах леса, за несколько сотен метров до первых стволов, первых веток с весенними листьями, еще робкими, дрожащими на ветерке. Узкая тропинка пробиралась сквозь луговые зеленые папоротники. Постепенно листва поднялась выше Брисеиды, затмевая небо и лишая папоротники их прекрасных красок. Тогда Брисеида смогла увидеть только темноту между деревьями через свой шлеп.
Лес поднимался вверх по склону горы, и его конь тоже. Стволы плотно сжались, растительность стала гуще. Птицы замолчали, и небо снова потемнело. Но это все еще был просто лес.
Брисеида натянула поводья, поправила положение меча на плече. Если Теобальд не солгал, то не прошло бы много времени, как появился бы ее первый кошмар…
Внезапно ее конь остановился.
Брисеида наклонилась вперед, чтобы попытаться разглядеть чуть больше, чем уши лошади. Большой белый жеребец не двигался с места. Сердце Брисеиды начало учащенно биться. Она подтолкнула своего коня, но он отказался двигаться. Она обыскала землю и наконец заметила между листьями маленький гриб с коричневатой шляпкой.
– Кто там? – сказала она, пытаясь набраться храбрости. Тишина.
Насмешка вдруг показалась ей более смертоносной, чем страх. Если это все еще была просто шутка Теобальда, он собирался ее услышать… Шляпка гриба откинулась назад.
Затем появилось белесое жилистое существо с руками такой же длины, как и ноги.
Оно сделало несколько шагов вперед. Жеребец сильнее выдохнул в ноздри.
– Какой твой самый большой, самый чистый, самый глубокий страх? – спросило существо певучим голосом.
Его лицо уменьшилось, расширилось и постепенно приобрело форму грибов под шляпкой гриба. Существо подняло бровь, сделанную из мха, ожидая ответа Брисеиды.
– Я… я думала, что лес укажет мне путь к моим страхам, – ответила она.
– Путь есть, но там ли ты? Скажи мне, что является самым большим, самым чистым, самым глубоким твоим страхом, и путь откроется тебе.
Внутренне Брисеида проклинала Теобальда. Это было не то, что он ей обещал. Что, если она не сможет найти правильный ответ? Нужно подумать… Какой страх может включать в себя все остальные?
– Я боюсь умереть, – с надеждой призналась она.
Химера кивнула:
– Удачи…
Она сделала несколько шагов в сторону, протягивая руку, чтобы пригласить его пройти. В том направлении, куда она указывала, деревья начали опасно скрипеть. Взрыв пронесся по ветвям, заставив листья зашуршать и застонать.
Гриб исчез.
– Ну вот… – прошептала Брисеида, подбирая поводья и снова поправляя меч, чтобы проверить свои силы.
Она чуть не поранила своего коня и не выронила меч. Ей даже замахиваться не пришлось. Один только вид тропинки заставил ее вспотеть. Запах разложения начал щекотать ей ноздри. Вопль пронзил воздух. Ее конь прыгнул в сторону. Только вес ее доспехов и изогнутая форма седла не позволили сбросить Брисеиду как неприспособленного человека.
– Сейчас не время! – воскликнула она. – Давай двигайся!
Она направила свой меч прямо вперед. Ей было знакомо это чувство скрытой тревоги, такое же зло закралось в нее на улицах Каркасона, когда она охотилась на горгулий посреди ночи. Только гнет здесь был в десять раз сильнее, удушающий до безумия. Желтые глаза появились посреди шишковатых ветвей, которые, казалось, не желали ничего, кроме ее смерти. Она могла позволить себе избавиться от этого страха, только выйдя навстречу большему. Она подстегнула свою лошадь.
– Заряжай! – крикнула она, нацелив острие меча на злой глаз.
Жеребец взвился вверх, сделав яростный выпад. Желтые глаза начали двигаться и набирали скорость. Луна внезапно пробила полог листвы, и шерсть животного засветилась голубоватыми отблесками. Вспомнилась зеленоватая рана на руке Энндала. По его словам, одним ударом лапы его рука была парализована. Оборотень был очень быстрым и почти не уступал размерами ее жеребцу. Этого было бы достаточно, чтобы он набросился на нее, опрокинул коня и щелчком челюстей положил конец ее путешествию. Но Брисеида знала, что в тот момент, когда она попытается избежать его страха, ее путь исчезнет. Еще несколько шагов. Брисеида опустила руку. Возможно, если бы она дождалась последнего момента, чтобы метнуть свой клинок, зверь, нападающий на нее, мог бы напороться на него? Нет, зверь казался проворным, он выбирал угол, он избегал меча, который Брисеида едва могла удержать.
Брисеида хотела только закрыть глаза, забыть о своем существовании, перейти на другую сторону, быть уже мертвой, чтобы не страдать.
Мощный рык внезапно наполнил лес, за ним последовала огромная струя пламени. Из-за деревьев вышло трехголовое чудовище со змееподобной чешуей и гигантскими крыльями. Ее сердце стало биться быстрее – то от страха, то от надежды.
– ПРЯМО! – крикнула она, изо всех сил натягивая поводья лошади, когда оборотень прыгнул на нее.
Конь с трудом увернулся от зверя, который зарычал от ярости, уперся в деревья и помчался напролом.
Копыта жеребца стучали по земле. Низкие ветви сосен ударили по доспехам, выводя Брисеиду из равновесия. Рев крылатого чудовища заглушил предсмертный вой оборотня. Какой титан мог напугать ее больше, чем этот огромный трехглавый дракон? Его огромное тело возвышалось над вершинами. Три его головы с открытыми, как ад, ртами смотрели на нее, ожидая. Ничто не могло напугать ее больше, поняла Брисеида, загипнотизированная пламенем.
Дракон был так близко, что теперь она могла видеть только его задние конечности сквозь щель шлема. Представить себе три головы прямо над ней, почувствовать их обжигающее дыхание, согревающее ее металлические доспехи… Это было чудо, что ее сердце еще билось.
Только одна вещь ужасала ее больше, чем неминуемая смерть: боль от медленной смерти, которую могло причинить такое мерзкое существо, как дьявол.
За ногами дракона появилась огненная фигура. Получеловек, полузверь, с большими рогами на лбу, дьявольской улыбкой и огненным взглядом, который мог принадлежать только самому Сатане.
– ТУДА! – крикнула Брисеида.
Она отклонилась в сторону и чудом избежала огромной струи пламени. Оборотню, стоявшему за ней, не повезло. Его отчаянные визги преследовали Брисеиду, когда она галопом неслась между ног дракона, уворачиваясь от его огромного хвоста и устремляясь к дьяволу. Лицо дьявола исказилось от удовольствия, когда он смотрел, как она скачет к нему. В его светящихся зрачках горел сверхъестественный интеллект. Увидев, что она готова броситься в его объятия, его крылья, похожие на крылья летучей мыши, расправились, и Брисеида поняла, что все кончено. Если ей придется умереть ужасной смертью, чтобы испытать самый чистый из своих страхов, то выхода не будет. Именно поэтому Теобальд и Жюль были так уверены в себе.
Его конь замедлил ход. Он отдавал все силы, но стволы и ветви извивались вокруг них, корни под его копытами скользили, как змеи, по ковру из
