тылвинской мэрии. Сергей отлично понимал, что означенный митинг может поставить крест на его дальнейшей карьере. Обидно пострадать по вине наивных идиотов из Молодежной ячейки. Но Сергей не удивлялся – сам молодым был. И даже сейчас, в зрелом возрасте он для Варвары – идиот (да, да! обвела вокруг пальца). Неча на дивье зеркало (т.е. другим идиотам) пенять. Колесникова больше удивляло равнодушие, овладевшее им. Ну, лишится он звания главы города, и сами собой исчезнут, сбулькают неясные тщеславные планы, толкнувшие его на авантюру – соискание поста мэра. Все сплошь иллюзии, соблазн, морок синей ведьмы – мелькавшие в Колесниковском мозгу картины: царские палаты, соболиные шубы, золотые скипетр и держава, свита из бояр и стража из гвардейцев. Иллюзия властная и заразная (ею заразился и бабылидин племянник). Пусть в Утылве много сказочного, но всему же есть разумный предел!
Мечты Колесникова не исполнились, зато реальность грубо и больно дала почувствовать свое недовольство. Здравый смысл, собственная гордость и Тамара – да, Тамара. Неожиданно трепыхнулось и ёкнуло сердце как у насаженного корыльбуна. Васыр не прав в своих нападках – Сергей живой человек, у него тоже внутри ёкало. Странно. Хотя в безвыходном положении Колесникова одной странностью больше, одной меньше… Да ладно! все бы НИЧЕГО, и потому лучше пусть Тамара вернется!..
Внутри Колесников остался тылком, как и его предки – упертым и справедливым. Именно таковы здешние аборигены. Гранит Решов не на пустом месте появился. Конечно, Сергей – не Гранит, и тылвинские события погрузили нашего молодого современного мэра в очень современное состояние – в депрессию. Утопили его в Негоди. Где взять силы, чтобы трепыхаться? В привычном месте, где мужики берут. Привычно для Колесникова, Пятнашкова и прочих аборигенов, переживавших личный крах с закрытием завода. Пятнашков глотал французский коньяк, греческую Метаксу, а Колесников исключительно водку. И постепенно терял чувство меры – и иные чувства тоже. Секрет незыблемого Колесниковского спокойствия на скандальном собрании в управе прост. Мэр успел изрядно нагрузиться. Но с ног не валился, а кислый аромат Варвариных духов перебил все запахи – также перегар.
Мэрия как бы самоустранилась, замкнулась, не комментировала ситуацию. Вымерла. Колесников не стал отвечать на вопросы корреспондента А. Порываева. Смешной, жалкий гонор провинциального начальства, как будто для него закон РФ о СМИ не писан. Казалось, за годы демократии совковые привычки выкорчевали с корнем. Наши власти доступны и открыты. Население имеет право знать! Не смешите моего кота! Для чего знать? и на что имеет право? Даже в наивной и доверчивой Утылве иссякало терпение. Измучился терпеть мэр Колесников. Он, как и В. Пятнашков, на пике своей карьеры задал себе неутешительный – да чего там! просто жестокий вопрос: чем он, вообще, занимался?
Тот же вопрос (чуточку перефразировав) задавала тылкам коварная Варвара:
Как вы, вообще, собираетесь? Ну, вообще…
В конце концов, перед каждым тылком из нас встает вопрос: что делать? как жить, особенно когда реальная жизнь не устраивает. О! уже больше десяти лет прошло со времени описываемых событий. То есть с 2008 года. Наша история тогда закончилась к общему удовлетворению? Вот и нет! И тылков, и ВООБЩЕ население, как и тогда, жизнь НЕ УСТРАИВАЕТ. Негативизм обретает категоричные черты. В 2008 году сохранялись иллюзии, что мы приплывем в подземном потоке от Негоди к Виждаю – даже если поток будет опускаться ниже (он же подземный!), то выплывем с хомутами или без. Но мы все ниже и ниже – и что-то впереди воды Виждая не сияют. Может, не в ту сторону плывем? Ужасный вопрос! Утылве тогда кое-что удалось: вразумить самодовольного бабылидиного племянника, вывесить красный флаг на трубе, надавать по мордасам зловредным ворпаням, создать неудобства (хоть минимальные!) для властей в Кортубинской области. Но нельзя успокаиваться на достигнутом. Это значит проиграть. Утылва не должна проигрывать. Даже если против играют могущественные силы: новый (или старый) капиталистический строй, скопище прогрессивных, рыночных законов, демократическое государство, непогрешимая Конституция (пока без поправок), мировой кризис, журналисты, политики, олигархи и т.д. Надо идти до конца! Пусть даже это приведет к концу сказочного мира Пятигорья. Утылва всем покажет свой конец! Хрен вам, а не конец! Наша история в разгаре.
Взревел мотор, серебристый Хендай Элантра покатил на юг – сперва к Малыхани, и далее, минуя Негодь, нырнул в свороток на старый хутор Чагино. В гости. Сидящая в автомобиле доблестная четверка (или пятерка?) была очень озабочена и, конечно не могла наблюдать, как через несколько часов на дороге показался кортеж из трех черных иномарок.
**
Кортеж из трех автомобилей выехал из Кортубина, когда уже рассвело. Сплошь иномарки и все черного цвета (что бы значило?). Впереди мощно и плавно шла Toyota Camry. В середке Audi. Замыкал строй внедорожник Toyota Land Cruiser с охранниками. Пункт назначения – Утылва. Расчет прибыть на место к обеду – в крайнем случае, во второй половине дня. Серьезных и затяжных дел в Утылве не планировалось. Какие тут, вообще, дела? Ну, ну…
Несколько дней назад тем же маршрутом ехал Максим Елгоков. На синем Форд Фокусе. С частным визитом. С разумным намерением быстро решить свой вопрос и вернуться обратно. И сейчас вокруг черного кортежа вроде ничего не изменилось. Все та же степь. Весна вступила в полную силу, добавив к повсеместным рыже-серым краскам свежую сильную зеленую струю. Городской асфальт незаметно сошел (сказочно растворился), и пыльная грунтовка пролегала там же, где прежде старинный тракт – как говорится, в одной лыжне. А и так напоминало лыжню – две раскатанные серые полосы на коротком зеленом покрове. Опять же не пролилось дождя. Движение то вверх, то вниз. Странные инопланетные пейзажи по сторонам – местные возвышенности как волны, подсвеченные красноватыми лучами. Странное монотонное чувство у путешественников. Кто же из них главней? В Ауди на заднем сиденье двое – солидный мужчина и юноша.
Этот юноша – единственный сын кортубинского олигарха Г.П. Сатарова Денис (в семейном кругу на англизированный манер Дэн). Бледный, тщедушный. Смотрится младше своих лет (он почти ровесник брату, Ивану Елгокову, но гораздо ниже и физически слабее его). Во всем облике хрупкость и легкая истощаемость. Наследник внешне не удался в Сатаровскую породу – крестьянскую, крепкую и до жути упорную. Начиная с легендарного прадеда Прова – парня со знаменитой музейной фотографии – рослого, в распахнутой фуфайке и подвязанных лаптях, в сдвинутом на ухо картузе. С большущими рабочими руками, выворачивающими лопатой горы земли – вгрызавшимися в эту землю крепче ворпаней. Пров собственноручно вырыл землянку в Коммуздяках,
