выворачивает наизнанку. После умываюсь, смотрю на себя в зеркало.
Первый порыв – набрать Глеба, спросить прямо. Но на меня вдруг накатывает тупое безразличие, наваливается жуткая усталость. Я не хочу. Не хочу ничего. Выяснять нечего, все же видно.
И черт, дело даже не в измене. На измене я его по сути и не поймала. Может, и правда ничего не было и не будет. Может, действительно серьезные вопросы решаются. Главное от этого никак не меняется.
Я вдруг вижу наши отношения со стороны. Четко. Трезвею от дурмана.
– Дура, – бормочу и зажмуриваюсь, предательские слезы срываются с ресниц, истерика рвется на волю. – Идиотка.
Я влюбилась в него по уши. Так сильно, что самой страшно. Влипла по полной. Переехала к нему, отдалась ему целиком и полностью. Открылась как никогда и никому прежде.
А он? Кто я для него? Очередная девушка. Официальная. Но на какой срок? И что вообще у нас за отношения? Секс. Похоть. Дикое притяжение. И… все. Как я на это согласилась? Почему? Будто сознание помутилось. Наваждение вдруг нашло и затмило собою разум. Я сама загнала себя в ловушку, в пылающий капкан. Я виновата. Я. И только. Глеб ничего мне не обещал, не давал никаких гарантий. Кайф. Развлечения. Сплошные “хочу, хочу, хочу”. Вот его формат.
Я умываюсь ледяной водой. Набираю жидкость в сомкнутые ладони, после выплескиваю на лицо. Множество раз, до полного онемения чувств.
Возвращаюсь в зал, беру телефон и набираю Глеба.
Номер отключен.
Звоню еще раз. И еще. И еще. Ничего не меняется. Откладываю мобильный в сторону, складываю руки на груди.
Настя сказала, что с телефонами в клуб Черного не пускают. Но в прошлый раз Глеб оставался на связи. Он сразу же принял вызов.
Тогда что изменилось?
Горечь затапливает изнутри. Осознание уничтожает остатки моего и без того слабого самоконтроля.
Тянет сбежать от правды. Так проще, так легче, гораздо удобнее. Тянет, а не выходит.
+++
Глеб возвращается под утро. Мрачный. Хмурый. От него несет сигаретами и алкоголем. Но пьяным он не выглядит.
– Черт, – хмурится мужчина, увидев меня, проходит вперед и ослабляет узел галстука. – Ты чего, так и не пошла спать?
– Как и ты.
– Работа, – усмехается и пожимает плечами.
– В клубе Руслана Черного?
Он закладывает ладони в карманы брюк, смотрит на меня исподлобья. Медлит пару секунд и оскаливается:
– Да, я был там. И что с того?
Направляется к бару, достает бутылку виски.
– Надо за каждый шаг отчитываться? – спрашивает, плеснув алкоголь в стакан, припечатывает тяжелым взглядом. – Сказал же – дела. Разгреб все и приехал. Откуда напряг?
– Я встретила одно из твоих дел, – говорю ровно. – На выходе из офиса.
Глеб молчит, и я называю имя девушки, с которой столкнулась. Никакого ответа. Лишь взгляд синих глаз леденеет, все больше смахивает на лезвие ножа. Так странно и жутко. Здесь и сейчас я снова вижу того хищника, который показался мне в кабинете мельком.
– Она сказала, ты и на прошлой неделе посещал клуб. Развлекался в компании нескольких женщин. А еще она описала твои достоинства так, будто вы очень близко знакомы.
– Я должен оправдываться? – кривится Глеб, сдавливает стакан настолько крепко, что слышится скрип стекла. – Отвечать за слова левой шлюхи?
– Ты приехал с ней в клуб, – напрасно пытаюсь сглотнуть ком в горле. – Она обнимала тебя.
– Да мало ли какие шмары рядом трутся, – бросает небрежно, точно ничего особенного не произошло.
Глеб хочет сделать глоток, но тут его взгляд падает на чемодан возле дивана. Черты резко заостряются. Желваки ходун ходят, а на виске вздувается темная вена, бешено пульсирует.
Мужчина отправляет стакан обратно на стол с таким грохотом, что я невольно вздрагиваю. Алкоголь расплескивается, странно что стекло не раскалывается.
Я делаю шаг назад.
– Лика, какого хрена ты вытворяешь? – хрипло спрашивает Волков.
– Нам нужно взять паузу. Разобраться. Я собрала самое необходимое, на некоторое время уеду, а потом видно будет.
– Видно – что? – чеканит отрывисто. – В чем тут, блять, разбираться?
– Ты можешь обойтись без этих выражений? – спрашиваю тихо.
– Да что тебе опять не так? – обходит стол и подступает вплотную ко мне. – Я уже который месяц перед тобой на пузе ползаю. Какая-то блядь поездила тебе по ушам, а я обязан оправдываться. Да с хера ли?!
– Глеб, почему ты кричишь?
– Довела, – рявкает и отходит, сжимает и разжимает кулаки, нервно меряет комнату шагами. – Я тебя ближе всех подпустил. На правила наплевал. Тупо забил на собственные взгляды и принципы. А тебе мало. Всегда мало.
– Я думаю, ты не понимаешь, – выдыхаю сдавленно. – Мы слишком разные. Так бывает, люди просто не сходятся.
Его взгляд заставляет отступить и вжаться в стену. Глеб молчит, но мне хватает того, как он смотрит, как стремительно наступает вперед, перекрывая воздух.
– Охренеть, – рычит. – Чего тебе еще надо?
Массивные ладони впечатываются по обе стороны от моих плеч. Мужчина склоняется, обдает горячим дыханием. Прожигает холодными глазами.
– Отойди, – выпаливаю.
Глеб кривится, но отталкивается от стены. Отходит. Выглядит, будто оголенный провод под диким напряжением.
– Да, я ценю свободу, – с расстановкой заявляет Волков. – Сегодня одна девка, завтра другая. Так я жил долгие годы. Святого из себя не строю. Я красивую роль играть не намерен.
– Вижу, – нервно усмехаюсь.
– Я тебе ни черта не обещал, Лика, – отрезает он. – Только и без того понятно, что ты не забава для разового траха. Но отчитываться не собираюсь. Где я был и чем занимался – мое личное дело. В работу мою
