1895 году маркиза Мария Ивановна Д’Альвейдр ушла в мир иной. А вдовец не хотел мириться с ее утратой. Он превратил комнату умершей в своеобразную часовню с алтарем. В этот период он изобретает мистический прибор Археометр.
При всей казалось бы отстраненности от обыденной жизни маркиз имеет сильное влияние на политику Франции. В 1886 году он организует «Синдикат профессиональной и экономической прессы», состоявший из экономистов, деловых людей и политиков, сторонников идеи Синархии. Эта огранизация имела настоящую власть: её членами стали сенаторы, депутаты, член правительства Франсуа Демайи, министр по делам военно-морского флота и колоний, а впоследствии в 1899 году один из основателей «Аксьон Франсез» и один из президентов Франции Поль Дешанель. Даже проведение линии Дюранда, политически и погранично разделившей владения России и Британской империи, приписывалось ее влиянию. (Абсурд. Линия Дюранда разграничивала с 1893 года британские владения в Индии и земли афганского эмира. Последние никогда не были владениями России. – Г. П.).
Смерть настигает Сент-Ива Д’ Альвейдра в 1909 году. Но его друзья, в частности Папюс, он же Жерар Энкосс, доводят незаконченные труды до печати. Для Папюса это ещё и долг ученика учителю, так как он считал Сент– Ива воспитателем своего ума.
Краеугольным камнем храма всей метаистории маркиза стала загадочная страна Агарта, которую он расшифровывал не только как географическое понятие, но и как Первобытную церковь, унаследовавшую от мудрецов прошлого Древнюю науку.
Незримое присутствие маркиза в России ощущалось и в эпоху Николая II, который сам не чурался мистики и даже приглашал в Россию медиумов и спиритов.
Сент-Ив Д’ Альвейдр умер в 1909 году в По неподалеку от Пиренеев. И свой архив и библиотеку он завещал Келлерам и Клейнмихель.
3
Приемная дочь Сент-Ива Д’ Альвейдра графиня Клейнмихель стала связующий звеном между французским оккультным истеблишментом и русским двором. Причина была проста: членам «Звёздной палаты» был необходим человек, который был способен подпереть, как считалось шатающееся здание российской монархии. А Николай II и Александра Фёдоровна интересовались эзотеризмом и оккультной практикой. Первоначально пророком и мистагогом для русского двора был выбран французский духовидец Филип Низье Воход. Близкий к французским розенкрейцерам и мартинистам, он был вовлечён в политические игры вокруг русского трона.
«Их величества – вспоминала Анна Вырубова: говорили, что они верят, что есть люди, как и во времена Апостолов, не непременно священники, которые обладают благодатью Божьей и молитву которых Господь слышит. К числу таких людей, по их убеждениям, принадлежал Филипп, француз, который бывал у их величеств»21.
«Приблизительно 10 лет тому назад в Петербурге появился ловкий француз, доктор Филипп, которого ввели в общество две дамы из Русской царской семьи. Они познакомились с ним за границей и были в восторге от его искусства, которое состояло преимущественно в проблемах 4-го измерения. Доктор Филипп был гипнотизёром, ясновидящим, словом ловким человеком, который умел придавать тёмному искусству полнейшую ясность. Дамы высшего русского общества были в восторге от предсказаний Филиппа, и слава его росла и дошла даже до трона.
Однажды скользкий как угорь француз находился при дворе и имел там сеанс. Он понравился, и его стали приглашать очень часто. Сперва он развлекал, потом стал поучать, а затем занялся интригами. Ловкий Филипп становился царедворцам невыносим. Его надо было удалить. В то время против Филиппа не щадившего даже министров вооружился граф Витте. В один прекрасный день его не стало; паровой конь унёс его по ту сторону западной границы России. Мистическая опасность, во всяком случае, была устранена. Сеансы при дворе прекратились. У многих свалился камень с сердца: «Спасён»22.
Анна Вырубова добавляла существенную подробность о знакомстве монаршей четы с этим Филиппом: «Они познакомились с ним у великой княгини Милицы Николаевны». Милица Николаевна была черногорской принцессой вышедшей замуж за великого князя Петра Николаевича. Сестра Милицы – Стана также вышла замуж на русского великого князя Николая Николаевича будущего главнокомандующего русской армией. Сестры мечтали о новом переделе на Балканах и о том, что русская армия вмешается в этот конфликт.
Но русскому МВД удалось снизить влияние мистика на царскую чету и заставить Филиппа покинуть Россию. Однако снизить влияние черногорок Милицы и Станы так и не получилось. И это стало причиной роковых последствий как для русского трона, так и для мира в целом.
Вырубова вспоминала: «Я только слыхала от их величеств, что Филипп до своей смерти предрёк им, что у них будет «другой друг», который будет говорить с ними о Боге. Появление Распутина или Григория Ефимовича, как его называли, они сочли за осуществление предсказаний Филиппа об оном друге. Григория Ефимовича ввели в дом великих княгинь Милицы и Станы Николаевны епископ Феофан, который был очень заинтересован этим необыкновенным странником. Их величества в то время находились в тесной дружбе с этими великими княгинями. По рассказам государыни их поразили ум и начитанность Милицы Николаевны, которую близкие считали чуть ли не пророчицей»23.
Новым инструментом воздействия должен был стать Григорий Распутин – он должен был занять то же самое место что и Филипп и в дальнейшем стать таким же влиятельным лоббистом. Однако на деле всё вышло иначе – Распутин оказался себе на уме и не хотел исполнять чью-то волю. Вместо инструмента давления в балканских вопросах он стал противников военных авантюр, понимая, что они приведут к краху монархии. В своих мемуарах премьер-министр Сергей Витте пишет:
«В 1912 году, когда Россия в первый раз готова была вмешаться в балканский конфликт, Распутин на коленях умолял государя не делать этого. Мужик указал все гибельные для России результаты европейского пожара и стрелки истории повернулись по-другому. Война была предотвращена». «Само собой разумеется, он был не один против войны…»»3ачем же желать зла себе и своим? – вопрошал Распутин. – Достоинство свое национальное соблюдать нам надо, конечно, но оружием бряцать не пристало». Существуют и показания дочери Распутина Матрёны, сообщающей: «Государь присылал ему много телеграмм, прося у него совета. Отец всемерно советовал «крепиться» и войны не объявлять».
Накануне войны Распутин в частных беседах с княгиней Радзивилл24 (псевдоним писательницы Катерины Кольб) подтвердил, что он уже год назад сумел убедить царя не начинать военные действия против Австрии.
Но противоборство с Распутиным не остановило черногорских принцесс. «Обе великие княгини интересовались политикой и даже оказывали некоторое влияние на российские политические круги, часто сильно преувеличенное их современниками. Так, например, им приписывалась роковая роль в развязывании первой мировой войны, вызванной, по мнению газетчиков, усилиями существовавшего якобы заговора, возникшего вокруг черногорок. Одно из периодических изданий поместило статью под
