— Удачно прошло? — спросил я.
— Что?
— Катание на лодке. Удачно прошло?
— Да.
Пауза.
— Ну, тогда до завтра, — сказал я.
— До завтра, — ответила она. — Пока.
— Пока.
Я повесил трубку и встретил взгляд старого, сорокалетнего учителя, который работал с папой, он сидел в автобусе и смотрел в окно, когда я поймал его взгляд. Толкнув запыленную дверь, я вышел на улицу. Воздух снаружи был горячим и густым от выхлопов автобуса, он стоял с работающим мотором. Перед «Финой» сидело за столиком семейство с двумя детьми, они ели мороженое. В тот миг, как я проезжал мимо двери, из нее вышел Юнн со шлемом в руках, голый по пояс, в сандалиях на деревянной подошве.
— Здорово, Карл Уве! — крикнул он.
— Здорово, — крикнул я в ответ.
Он надел шлем, черный, с черным визиром, и сел на заднее сиденье мотоцикла. Парень за рулем включил зажигание, дважды резко нажав на педаль. И я тотчас услышал у себя за спиной грохот его мотора. Когда они обогнали меня, Юнн помахал мне рукой, и они промчались мимо. Лоб у меня был мокрый от пота. Я провел рукой по волосам. Пальцы тоже стали потные. А волосы были в порядке, накануне вечером я вымыл голову перед встречей с Кайсой, чтобы они лежали красиво. У автобусной остановки на вершине холма перед «Б-Максом» я затормозил. Оперся ногой о край тротуара.
Я вдруг понял, как все устрою.
Всего пару недель назад я оказался тут с целой компанией, которая кучковалась вокруг Тура. Он собрал собственный велосипед, поставил на него мотоциклетное седло и новую, громадную звездочку впереди. Он поднимал этот велосипед на дыбы, ездил на одном колесе вперед и назад и плевался так, что плевки далеко разлетались по асфальту. Там была и Мерета, его девушка. Я только постоял в стороне, когда мы с Дагом Магне случайно их встретили и задержались посмотреть. Тур подъехал к Мерете и поцеловал ее. Затем он достал из внутреннего кармана часы на цепочке, глянул на них и сказал: посмотрим, что ли, на сколько минут получится поцелуй? Мерета кивнула, и они начали. Было видно, как они крутят языками. Она целовалась с закрытыми глазами, обхватив его руками, он держал руки в карманах, а глаза открытыми. Все смотрели на них. Через десять минут он поднял часы и оторвался. Отер рукой рот.
— Десять минут, — громко объявил Тур.
Вот как надо делать! Я возьму часы и скажу: посмотрим, на сколько минут нас хватит целоваться. Ну, и начать.
Я оттолкнулся ногой и поехал вниз, в Холтет. Оставалось подыскать подходящее место. Разумеется, в лесу, но где лучше? Наверху, где живет она? Нет, там я не знаю, где что. Надо где-нибудь поблизости у себя.
Наверное, только не совсем рядом с домом.
Мы же собирались встретиться у нее.
А, вот где? Конечно, в лесу возле дорожки на «Фину». Под лиственными деревьями. Лучше не придумаешь. Там нас никто не увидит. Под деревьями мягкая подстилка. И свет так красиво пробивается сквозь листву.
На следующий день, чтобы не прийти на тренировку самым первым, я всю дорогу шел пешком, ведя велосипед, но и это не помогло, потому что, когда показалось футбольное поле, там еще никого не было и только крутились, поскрипывая и пощелкивая, разбрызгиватели, выбрасывая струи воды, каждый в своем ритме. Кристиан и Ханс Кристиан сидели на лавочке у входа, щурясь от солнца.
— Мяча ни у кого нет? — спросил я.
Они помотали головами.
— Это правда, что ты встречаешься с Кайсой? — спросил Кристиан.
— Да, — сказал я и прикусил губу, чтобы не расплыться в улыбке.
— Она что надо, — сказал он.
У Кристиана еще ни разу не было девушки, куда уж такому! Но в прошлом году на Кубке Норвегии он в тот день, когда мы приехали, купил в киоске у школы порножурнал. На беду, рядом оказался его отец — он был тренером у недоростков. Он застукал Кристиана, когда тот в спальном мешке глазел на заманчивые картинки. И Кристиану при всех пришлось выкинуть журнал в урну и еще просить у отца прощения.
— Да-а, — сказал я.
Вскоре явился Эйвинн с мячом и ключами, и мы побежали мимо разбрызгивателей к дальним воротам, где стали бросать по ним мяч, пока Эйвинн выключал воду и убирал с поля разбрызгиватели. Когда все собрались, мы пробежали несколько кругов по дорожкам, проделали растяжки и несколько упражнений с мячом. А затем стали играть семь на семь на одной половине поля. Кайса подошла только к концу с теми же девочками, что и раньше. Она помахала мне рукой, я ей тоже.
— Соберись, Карл Уве! — крикнул мне Эйвинн. — Сперва игра, а девочки — потом.
После тренировки я окунулся головой в бочку у средней линии, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Но это было нелегко, мысль о том, что сверху сидит она и на меня смотрит, а с ней еще и другие девочки, все время горела у меня в сознании.
И вот она спустилась.
— Пойдешь переодеваться? — спросила она.
Я кивнул.
— Я с тобой. Мне надо кое-что тебе рассказать.
Рассказать? Неужели она скажет, что все кончено?
Я пошел к раздевалке. Она протянула мне руку, наши пальцы соприкоснулись. Я не ошибся? Или можно взять ее за руку?
Я взглянул на нее.
Она улыбнулась мне.
Быстрым движением я схватил ее руку.
Позади кто-то свистнул. Я обернулся. Там были Ларс и Юнн.
Они выразительно закатывали глаза. Я улыбнулся. Она легонько пожала мою руку. Никогда еще дорога через футбольное поле не казалась мне такой длинной, как в этот раз. Держать ее за руку было почти невыносимо, меня не покидало желание бросить ее руку, чтобы избавиться от этого нестерпимого счастья.
— Давай, не задерживайся, — сказала она, когда мы пришли.
— Да, — сказал я.
В раздевалке я сел на лавку и прислонился головой к стене. Сердце все билось и билось. Затем я собрался с силами, быстренько оделся и вышел. Они ждали с велосипедами на дороге снизу. Я подошел к ним и остановился перед Кайсой. Вид у нее был довольный. Маленькой своей ручкой она откинула выбившуюся прядь. Ногти покрывал чуть заметный розовый лак. Ее подружки как по команде сели на велосипеды и уехали.
— В субботу я буду одна дома, — сказала она. — Маме я сказала, что придет Сюнва. Так что она испечет нам пиццу и купит колу. Но Сюнвы не будет. Хочешь прийти?
Я проглотил комок.
— Да, — сказал я.
Возле раздевалки какие-то ребята из нашей команды что-то орали, глядя в нашу сторону. Кайса стояла, положив одну руку на руль велосипеда, другая висела плетью.
— Поехали? — спросил я.
— Давай, — сказала она.
— Вниз? — спросил я.
Она кивнула, и мы сели на велосипеды. Мы катили по тенистой дорожке, я — впереди, Кайса — за мной. На вершине пологого склона я притормозил, чтобы на спуске нам ехать бок о бок. Склон напротив стоял озаренный солнцем. Жужжавшие в воздухе насекомые мелькали, как разбросанные кем-то блестки. На середине спуска вправо ответвлялась старая лесная дорога, я вдруг подумал, что она, наверное, ведет к какому-нибудь подходящему месту, и встречь ветру, трепавшему мне волосы, крикнул Кайсе свернуть туда, она кивнула, мы повернули и метров десять проехали по инерции вверх, прежде чем потеряли набранную скорость и нам пришлось спрыгнуть. Она ничего не сказала, я ничего не сказал, мы просто шли вверх по заросшей травой тропинке, кое-где усыпанной хвоей и мелкими веточками. Когда мы поднялись на вершину и перед нами открылся широкий обзор, я понял, что тут не годится, весь холм был сплошные пеньки, за ними глухой стеной стояли ели.
