Книга Взаперти - Анна Пляка

Сначала начинаешь чувствовать свое тело. Спина чешется, когда пытаюсь шевельнуться, – оказывается, вдобавок к бинтам на меня натянули неведомую больничную тряпку. Ужасно хочется потереть под повязкой, но куда там. Руки не слушаются, и еще часов шесть так будет.

Ну хоть глаза открыть получилось. Знакомый белый потолок, за задернутыми шторами светлый день. Главный вопрос – какой. В прошлый раз, когда я поймал пулю, провалялся без сознания почти неделю. Сейчас, надеюсь, обошлось меньшим. Вот же черт. Надеюсь, обо мне не напишут где-нибудь в газете. И как там мальчишки? Эзра должен быть в порядке, а вот что с Шоном, я толком понять не успел.

Троица идиотов, и лейтенант Утка не лучше. Пусть мы не должны были лезть в перестрелку, пусть в операции участвовали не вполне официально, но без бронежилетов! Под пули! Как есть идиоты.

Сдергиваю одеяло с кровати, накидываю на плечи, потом вообще натягиваю на голову, словно капюшон, прихватываю поверх планшета.

– Не помню, когда в последний раз плакал, – задумчиво говорит в наушнике Нэб.

Он спокоен, но здесь требуется снять маску. Показать чувства, выразить их. Не хочу думать о том, что заставлять кого-либо делать это, – плохая идея. И так понятно.

Стук в дверь, я провозился слишком долго.

– Сейчас, – говорю громко.

Получилось хорошо: я могу краем глаза смотреть в экран и все слышу, но снаружи планшет не виден. Как объяснить, зачем закутался? А я должен придумывать объяснения? Я же не хочу им врать. Значит, все просто. Выхожу, на удивленный взгляд отвечаю:

– Это способ выполнить задание сестры. Все в порядке, я здоров, цел и умирать не собираюсь.

Похоже, я действительно долго искал планшет, или все встали одновременно: на кухне недостает только досыпающих Бет и Эла.

В боксе Нэб вслух размышляет, как ему потерять контроль, Электра советует поторопиться. Сажусь на диван, спиной к большинству, кошусь на экран.

Бемби сжимает кулаки на своей половине бокса – прошло много времени, и постоянно включенный ток начал причинять боль. Надеюсь, Электра понизила верхнюю границу. Не хочу, чтобы еще кому-то грозила остановка сердца. Нэб наконец догадывается посмотреть на напарницу.

– Перестань!

Не сразу понимаю, что это рычит он. Маска спокойствия, от любых переживаний только становившаяся крепче, трескается зримо. Нэб подходит к перегородке, кладет на нее руки. Дышит глубоко, словно ему не хватает воздуха. Повторяет:

– Перестань! Прости. Я никогда раньше… – Не договаривает, запнувшись. Дреды падают ему на лицо, он тут же запрокидывает голову. – Я знаю, я ничего не мог сделать тогда. Знаю, но это не помогает. Никогда не помогало, я просто научился хорошо притворяться. – Падает на колени, обнимает себя руками, чуть покачиваясь. Моргает, по щеке соскальзывает первая слеза. – Я всегда старался держать себя в руках. Понимал, что эмоциями ничему не поможешь и никого не вернешь. Старался делать что-нибудь, общаться с кем-нибудь. Жил дальше год за годом. Не думал о том, как мне жаль, что я не умер вместе с Томом. – Складывается пополам, рыдая.

– Эдриан, ты в порядке?

Вздрагиваю, бросаю взгляд на присевшую напротив Лекс, киваю быстро, отворачиваюсь. Я слишком легко начинаю плакать. Она смотрит на меня с сочувствием, тянется обнять. Едва успеваю спрятать планшет за спину, неловко обнимаю ее одной рукой и тут же поспешно натягиваю одеяло поглубже. Она смотрит удивленно, потом улыбается заговорщицки.

– Ладно. Я тебе доверяю, ага?

Отвожу глаза. Они мне доверяют, а я их обманываю. Потому что так велела делать Электра, конечно, но это все равно неправильно.

– Граф, в ванную идешь?

Это Рика, и мне в самом деле стоит хотя бы умыться. Вожусь под одеялом, чувствую себя предельно глупо. Я ведь даже не хочу делать это! И на самом деле у меня условие «не рассказывать и не показывать». За то, что они сами найдут планшет, я не отвечаю.

– Да, сейчас, – отзываюсь, аккуратно стягивая с себя одеяло вместе с наушником. Оставляю на диване.

Понимаю, сестра разозлится. Может отключить подаренные мне глаза, может наказать меня. Но это лучше, чем последние два дня жизни постоянно думать о том, куда спрятать планшет, скрывая его от всех. Не хочу. В худшем случае просто буду сидеть, как остальные, ничего не зная точно, может быть, с парой новых ран. Ну и что? Если пойти на лестницу, даже более-менее видно, насколько все хорошо или плохо.

Все смотрят сначала на меня, потом на диван. Переглядываются, хмурится Винни, не в восторге от шпионских поддавков.

– Кстати, – вспоминает Мори, – мы кое-что тебе не отдали.

Точно, одежда. Я совершенно забыл о ней. Закрываю дверь ванной, слышу шорохи и «ох, ни хрена себе», – кажется, голос Рики. Улыбаюсь. Вот и все. Я выбрал. Теперь ход сестры.

Купаться с ранами неудобно, но можно хотя бы обтереться влажной губкой. Знаю, я тяну время. Не хочу, чтобы злость сестры накрыла кого-то еще, кроме меня. И наконец дожидаюсь.

– А ты нахал, братик, – говорит Электра, в голосе даже не злость, а удивление. – Взял и нарушил мое требование.

– Я не рассказывал, – возражаю и охаю, прижимая ладонью чип.

– Мне наплевать на формальную сторону, ты что, не понимаешь? Никто не должен был узнать о планшете, а ты бросил его в гостиной!

Шею жжет. Там нет настроек, хуже она не сделает, но полноценная связь болезненна, и сестра пользуется этим на всю катушку.