– Понимаю, – осторожно сказала Ли.
– Сколько же он бегал, просто чтобы доставить мне удовольствие! Почему он это сделал? Посмотри, несколько дней назад он прислал мне этот браслет. – Дора вытянула руку и продолжала лепетать что-то под восхищенные «охи» и «ахи» сестры. – А еще та глупая корова и вот эта акварель. Почему он это делает? Что с ним случилось?
– Я бы сказала, что он сохнет от любви.
Дора шмыгнула носом и вытерла слезы рукавом халата.
– Не смеши меня.
– Милочка, неужели ты не понимаешь, когда за тобой ухаживают?
Ли взяла одну из книг; покрутила ее в руке и покачала головой.
– Я лично предпочитаю несколько другой стиль, но на тебя действует именно этот.
– Он просто жалеет меня. И чувствует себя виноватым. – Дора моргнула, смахивая слезы с ресниц. – Разве нет?
– Милочка, мужчина, которого я видела в больнице, слонялся там не из чувства вины. Ты не хочешь пожалеть его?
Дора положила книжку на колени, ласково пробежала пальцами по обложке.
– Перед тем, как в меня стреляли, я порвала с ним. Я велела ему выехать. Он обидел меня. Ли. Я не хочу, чтобы он снова меня обидел.
– Я не могу командовать тобой, но мне кажется, несправедливо заставлять его страдать. – Ли поцеловала Дору в лоб и, услышав стук в дверь, побежала открывать. – Привет, Джед. – Ли улыбнулась и поцеловала его в щеку. – Твой сюрприз попал в цель. Она рыдает над книжками.
Джед автоматически отступил, но Ли схватила его за руку и втянула в квартиру.
– Посмотри, кто к нам пришел.
– Привет. – Дора неуверенно улыбнулась сквозь слезы. – Они великолепны. Правда, великолепны.
– Их ценность резко упадет, если они промокнут, – предупредил Джед.
– Ты прав. Но я всегда рыдаю над первыми изданиями.
– Я как раз ухожу.
Ли схватила пальто, но ни Джед, ни Дора не обратили внимания на ее исчезновение. Дора продолжала прижимать к груди «Потайную лестницу»… как любимое дитя.
– Я не знаю, что сказать.
– Скажи спасибо, – предложил Джед.
– Спасибо. Но, Джед…
– Послушай, я хотел украсть тебя ненадолго. Хочешь прокатиться?
– Ты не шутишь? – Дора осторожно встала с дивана. – На свежий воздух? И не в больницу?
– Одевайся, Конрой.
Через несколько минут Дора уже удобно расположилась в машине Джеда.
– Поверить не могу. Никаких медсестер, никаких термометров и измерителей давления.
– Как плечо?
– Побаливает. – Дора открыла окно, чтобы подставить лицо прохладному ветру, и не заметила, как пальцы Джеда крепче вцепились в руль. – Меня заставляют делать специальную гимнастику, что… скажем так – неприятно, но эффективно. – Она осторожно приподняла локоть. – Неплохо, а?
– Отлично.
Но он сказал это с такой плохо сдерживаемой яростью, что Дора подняла брови.
– На работе все в порядке?
– Прекрасно. Ты была абсолютно права. Я не должен был уходить.
– Тебе просто нужно было время. – Она коснулась его руки, но отпустила, когда он дернулся. Видимо, пора прояснить отношения. – Джед, у нас были трудности, ну… до того, как я попала в больницу. Я понимаю, что была слишком сурова.
– Нет. Ты была права. Все, что ты говорила, было правдой. Я не хотел подпускать тебя слишком близко и делал для этого все, что мог. Ты помогла мне вернуться на работу, но я не поделился с тобой, потому что не хотел признавать, будто это имеет значение. Что твое мнение обо мне имеет значение. Я действовал умышленно.
Дора подняла стекло.
– Ни к чему ворошить прошлое.
– Наверное, сейчас удобный момент сказать, что, перед тем как в тебя стреляли, я хотел просить у тебя прощения, хотел вымаливать еще один шанс. – Джед искоса взглянул на нее, перехватил взгляд ее широко распахнутых глаз и раздраженно уставился в ветровое стекло. – Да, так я и думал.
– Я не совсем понимаю, – осторожно сказала Дора, – что входит в еще один шанс.
Он как раз собирался показать ей.
Остановив машину на подъездной аллее, Джед обошел капот, чтобы помочь ей выйти, но поскольку она глазела на дом, то ударилась больной рукой о дверцу и, задохнувшись от боли, выругалась.
– Я не могу выдержать твою боль. – Оберегая ее больную руку, он прижал Дору к себе. – Просто не могу.
Каждый раз, как я думаю об этом, начинаю сходить с ума. Я вспоминаю, как ты лежала на полу, вспоминаю твою кровь на моих руках. – Дора почувствовала, как он задрожал всем телом, все эти натренированные мускулы задрожали, как натянутые струны. – Я думал, что ты умерла. Я смотрел на тебя и думал, что ты умерла.
– Не надо, – автоматически успокоила Дора. – Со мной все в порядке.
– Я не предотвратил это, – гневно сказал он. – Я опоздал.
– Нет. Ты спас мне жизнь. Он убил бы меня. Он хотел убить меня так же сильно, как хотел картину. Ты остановил его.
– Этого мало. – С трудом сохраняя самообладание, Джед несколько ослабил хватку и отступил.
– Мне этого достаточно.
Дора провела рукой по его щеке. Он схватил ее запястье и прижал ее пальцы к своим губам.
– Дай мне минуту.
Он замер на холодном ветру среди шепчущих голых деревьев и спящей зимней травы.
– Здесь чудесно.
– Я хочу, чтобы ты вошла в дом. Я хочу закончить этот разговор в доме.
– Хорошо.
Хоть Дора не чувствовала слабости, но позволила Джеду поддерживать себя. Ей казалось, что он в этом нуждается.
Именно у него дрожали руки, когда он отпирал дверь и пропускал ее внутрь. И чуть не подпрыгнул, когда, ступив на бухарский ковер, она испустила тихий довольный возглас.
– Ты привез назад вещи.
– Некоторые. – Он смотрел, как она проводит кончиками пальцев по столу красного дерева, по изогнутой спинке кресла, как улыбается зеркалу в красивой золоченой раме. – Моя домовладелица вышвырнула меня, так что я взял из хранилища некоторые вещи.
– Необходимые вещи. – Дора прошла в парадную гостиную. Здесь появились обитое полосатой тканью канапе и столик из атласного дерева с прелестной лампой от «Тиффани». В камине горел огонь. – Ты возвращаешься домой.
– Как сказать. – Джед осторожно снял с нее пальто и положил на спинку канапе. – Я вернулся сюда на прошлой неделе. И дом изменился. Я видел, как ты поднимаешься по лестнице, сидишь на диванчике под окном в этой комнате, выглядываешь из окна кухни. Ты изменила дом. – Он повернул ее лицом к себе. – Ты изменила меня. Я хочу вернуться. Если ты будешь со мной.
