Паньюма последовала за Хмаром, спускаясь по лестнице в зал. Когда он уселся, она встала за спинкой его кресла, прислуживая ему.
Слат, капитан и телохранитель Хмара, сидел на другом конце стола, чему-то смеясь. Он усвоил хорошие манеры, которых требовал от своих подчиненных Хмар, и усвоил отлично. Он даже выучил темы застольных разговоров, некогда распространенные в Дорфаре.
— Это вино обладает особенно тонким вкусом, лорд Хмар. Я выдерживал его в погребе больше года, как делают закорианцы. Могу ли я предложить вам бокал?
Беспокойные глаза Хмара, шныряющие по всему залу, сосредоточились на фляге. Он высокомерно кивнул. Паньюма выплеснула остатки из его кубка и сполоснула его водой. Она подошла к Слату, протянувшему ей сосуд, потом наполнила кубок, оставив на дне капитанской фляги всего несколько капель, и отнесла полный до краев кубок обратно правителю.
Хмар сделал глоток и снова кивнул.
— Горьковато, но неплохо.
Он потягивал вино, держа кубок за ножку своими длинными пальцами. Его глаза снова пришли в движение. Лицо Паньюмы ничего не выражало. Слат шумно хлебнул пустоту. Тревога сделала его излишне веселым. Они отравили своего господина, но тот, похоже, этого не заметил. Яд был исключительно медленным. Если им повезет, он умрет во сне.
За высоким и узким окном истаял в небе последний свет дня.
В дальнем конце зала открылась небольшая дверца. На пороге показался человек — безликая фигура в плотном плаще с капюшоном. Солдаты Хмара изрядно шумели за обедом, поэтому незнакомец не выдал своего присутствия ни звуком, ни еще чем-либо ощутимым. И все же Слата охватила странная, еще более сильная тревога. Взглянув на Хмара, он забеспокоился, что зелье все-таки действует быстрее обещанного. Ибо безумные глаза Хмара внезапно прекратили свой нескончаемый поиск, будучи прикованы к незнакомцу. Лицо у него стало землистым. Он залился хриплым кашлем, похожим на карканье. Похоже, им овладело леденящее чувство неотвратимости, как бывает с человеком, долгие месяцы ожидающим исполнения смертного приговора и в конце концов встающим перед виселицей.
Амнор вспомнил. Когда-то он был в пещере поющей воды. Женщина заманила его туда обманом, и он схватил ее за руку.
— Возможно, мне стоит изгнать из тебя моего ребенка и отдать тебя на милость лорда Орна.
Как ни странно, на ее белом лице, словно заря, засветилась улыбка. Он никогда не видел, чтобы она улыбалась, и никогда не видел подобной улыбки на устах какой-либо женщины. От нее кровь застыла у него в жилах. Рука, сжимавшая ее локоть, упала.
— Сделай это, Амнор. Иначе он станет моим проклятием тебе.
Амнор воззрился на стоящего в другом конце зала незнакомца, слыша лишь журчание воды. Пришелец не стал садиться, так и оставшись стоять у одного из более низких столов. Под капюшоном не было видно его лица, и Амнор не смог разглядеть его ответного взгляда.
Его охватило странное ощущение, как будто он смотрит на нее не обычным взглядом, а третьим глазом, расположенным в центре его лба. И видел он не ее. На ее месте стоял молодой мужчина, призрачный и расплывчатый, но Амнор различил, что у него бронзовая кожа виса, но глаза и волосы светлы, как вино, которым он отравил Редона в первую ночь Красной Луны…
«Он здесь, — подумал Амнор. — Это Она послала его. Вестник Анакир… мой сын…»
Он угрюмо засмеялся. Нет, не его. Все-таки сын Редона. Редона, которого он отравил вином Равнин.
К Амнору пришло видение. Он увидел Вал-Малу, стоящую, положив руку ему на плечо, и жадным взором пожирающую жидкость, которую он лично перегнал, чтобы оборвать жизнь Редона, — яркая камея с женой господина и мужчиной, его правой рукой, сговаривающимися убить его. И внезапно перед его глазами уже была не Вал-Мала и не он сам. Вместо них были таддрийка Паньюма и наемник Слат с вином, в которое они подмешали яд.
Амнор издал хриплый крик. Схватив пустой кубок, он швырнул его об пол, потом выскочил из кресла.
— Меня отравили!
Люди оторвались от еды и подняли на него глаза.
— Отравили! — закричал Амнор с наливающимися кровью глазами. Он метнулся к Паньюме и ударил ее по лицу. Она упала, сжавшись. — Эти двое убили меня. Эта сука и Слат, мой капитан…
За всеми столами повскакивали на ноги люди. Вероломство в их глазах не было чрезмерно большим грехом. Они похватали со стола кинжалы и обеденные ножи. Наемники Слата закричали, поддерживая его, остальные в страхе и гневе принялись размахивать клинками налево и направо. В один миг завязалась драка. Кровь и вино лились реками, факел, выбитый из подставки, поджег гобелен, которым была обита стена. Женщины принялись визжать.
Слат, рыча от ярости, выхватил кинжал, но Амнор увернулся и побежал — под арку за помостом, а оттуда в лабиринт коридоров и лестниц.
Пришелец в черном плаще, о котором все позабыли, начал пробираться по залу к арке, проходя между дерущимися, точно незрячий. Когда он был уже почти у помоста, на спину ему с диким воплем ярости прыгнул человек. Незнакомец сделал странный полуоборот, словно покачнулся, и когда нападавший свалился с него, безжалостным и точным движением перерезал ему горло. Больше за ним никто не побежал. Лишь Паньюма провожала его глазами. Его тень упала на нее, забившуюся под стол. Она сделала магический знак, пытаясь защититься от него, но он уже ушел, молча преследуя умирающего Хмара во тьме особняка.
Он без труда отыскал это место.
Незримый свет, неслышный звук, неощутимая нить под пальцами — все это вело его. Коридор тускло освещали натыканные безо всякой системы факелы и слабый звездный свет, проникающий в окна.
В конце концов Ральднор добрался до глухой каменной стены и обломков какого-то механизма на полу. Он понял, что пришел. На земле, всхлипывая, лежал узкоглазый человек с унизанными золотом пальцами.
— Значит, ты все-таки пришел, — вдруг буднично сказал он, прекратив рыдать.
Ральднор взглянул на него. Человек улыбнулся.
— Долго же я тебя ждал, сын Редона. Ты пришел за ней? За красноволосой женщиной?
— Да.
— Воздаяние, — пробормотал человек на полу. — Заметь, столкнувшись с абсолютной неизбежностью, я стал вполне здравомыслящим. Сюда нельзя войти. Механизм сломан. Я сам сделал это в приступе ужаса. Но потом я услышал, что ты устроил в Корамвисе землетрясение. Возможно, тебе под силу открыть камень.
Ральднор опустился на колени у сломанных рычагов, внимательно оглядывая их. Капюшон соскользнул с его головы. Амнор впился в него взглядом. Он начал говорить что-то об Ашне'е, но внезапно его слова прервал грохот — Ральднор сбоку ударил кулаком по механизму, потом еще раз, и камень, заржавело протестуя, начал раздвигаться.
— Так-так. У него еще и руки вставлены нужным концом…
Ральднор прошел мимо Амнора в темную, хоть глаз выколи, галерею склепа.
