Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Мишель де Серто, «Гетерологии: дискурс о Другом» (Michel de Certeau, «Heterologies: Discourse on the Other»). Этот труд я привожу в качестве примера другой проблемы: когда межсубъектность понимается и миф о данном отвергается, но только вплоть до уровня зелёной высоты в любой из линий, которая приводит к застреванию на множественностях, которые навеки непримиримы и некоммуникабельны, на мире фрагментов и осколков, так и не достигающих фракталов (то есть так и не достигающих общностей и союзов визионерской логики). Это классический случай задержки развития на (постмодернистской) плюралистической волне.
Это классическое ограничение особенно проявляется в неспособности постмодернизма избежать герменевтического круга, который его абсолютизирует (то есть одноквадрантного абсолютизма – в данном случае НЛ, при этом простирающегося только до зелёной высоты). Это выражено в утверждении, что не существует внелингвистических реалий, которое AQAL-подход категорически отвергает (вместе с Хабермасом и другими более интегральными мыслителями).
Эта постмодернистско-плюралистическая (зелёная) волна, разумеется, доминировала в академических гуманитарных науках в течение последних трёх десятилетий. Она всё более склоняется к своим дисфункциональным формам, что приводит к плюралиту и бумериту, когда на сцену выходят зелёные инквизиторы (см. труд «Теневой университет», который написали Корс и Сильверглейт[99], представляющий собой леденящее кровь исследование практической деятельности этих инквизиторов в американских университетах).
Но также, согласно социологу Джеффри Александеру, именно деконструкционная версия постмодернистского мировоззрения сегодня умирает по мере того, как начинается Интегральная эпоха. Но зелёная волна всё ещё господствует в гуманитарных академических науках, имея власть над второй культурой, и она будет сражаться до последнего издыхания, более или менее буквально, поскольку, как теперь всем известно, старая парадигма умирает только вместе с последними её сторонниками. Путешествие в поисках знания происходит от похорон к похоронам…
Майкл Лернер, «Еврейское обновление: путь к исцелению и преображению» (Michael Lerner, «Jewish renewal: A path to healing and transformation»). Книга, чудесно питаемая проницательным духовным интеллектом, но интерпретируемая и задействуемая на зелёном центре тяжести, что, в общем, приводит к попытке вынудить мир принять зелёные ценности даже посредством поправок к конституции (это тонкий империализм на политической сцене). Как мы видели, вероятно, самая тяжело дающаяся для понимания зелёными вещь состоит в том, что их ценности – мир, гармония, исцеление, преображение, совместное разделение, чувствование, воплощение – есть ценности, которые разделяются только среди зелёных. Это не те ценности, которые совместно разделяются пурпурными, красными, янтарными, оранжевыми, изумрудными, бирюзовыми, индиго или фиолетовыми. Если я хочу трансформировать мир, в этом желании сокрыта предпосылка: «У тебя проблемы, а я знаю, что тебе надо». Такое наложение моих ценностей на тебя есть тонкое насилие посредством ценностей. Уровни второго порядка, с другой стороны, понимают, что люди находятся там, где они сейчас находятся, так что необходимо позволить красным оставаться красными, янтарным – янтарными, оранжевым – оранжевыми и т. д. Разумеется, мы можем работать во имя роста и развития всех людей, но не посредством насильного принуждения всех других к моей системе ценностей. Подлинный вопрос, стоящий перед просвещённым и просветлённым обществом, заключается не в том, как сделать всех зелёными, а в том, как создать станции жизни, отражающие различные стадии развития. Смысл не в том, чтобы превратить одну-единственную станцию в доминирующую монаду группы. Я разговаривал с Майклом в течение трёх часов на тему, почему его воззрение является зелёным, и, хотя он когнитивно это понимает и даже соглашается с этим, его центр тяжести попросту не выдерживает нагрузки. Его последняя книга «Левая длань Господа»[100] поляризована даже в ещё большей степени и даже в ещё большей степени является зелёной, чем обычно, так что, по-моему, перспективы не самые радужные.
Руперт Шелдрейк, «Возрождение природы: озеленение науки и Бога» (Rupert Sheldrake, «The rebirth of nature: The greening of science and God»). Вот ещё один из моих любимых авторов, отвергнутых постмодернистами и профессорами-гуманитариями, потому что его эпистемологии в основе своей являются расширенной версией зеркала природы, или парадигмы отражения (что, как мы видели, суть очередные наименования для монологического мифа о данном). Столь многие ранние книги Руперта являются совершенно актуальными и затрагивают проблемы, которые ранее не были решены (или хотя бы затронуты) конвенциональной наукой, при этом самой важной проблемой остаётся развитие формы, или структуры, в живых системах (отсюда и его использование концепции морфогенетических полей, или морфических полей, Уоддингтона, которая является совершенно жизнеспособной научной гипотезой). Это привело к тому, что Шелдрейка отвергли как модернисты, посчитавшие, что его работа угрожает принятым ими воззрениям на мир, так и постмодернисты – поскольку Шелдрейк предложил свои теории при помощи только лишь модернистских (монологических) эпистемологий, чего достаточно, чтобы некоторые из крайне важных идей были сразу же отвергнуты, тогда как нужны всего лишь небольшие коррективы, чтобы переоформить те же самые идеи более контекстуально-ориентированными путями.
Вторая проблема, возникшая, вероятно, из-за отвержения его работ и модернистами, и постмодернистами, состоит в том, что в последнее время Руперт регрессировал к ретроромантическому мировоззрению, чего делать было не обязательно и что, по-моему, весьма досадно, ведь оно путает состояния и стадии (тем самым приравнивая состояния детства к продвинутым стадиям), именует дорациональное транс-трансрациональным и теряет способность к мудрому различению там, где встаёт вопрос о различиях между, скажем, доконвенциональным пурпурным и постконвенциональным бирюзовым. Руперт всегда был блестящей квинтэссенцией бирюзового мыслителя, который теперь стал тяготеть к пурпурному, вероятно, от отчаяния. Однако в любом случае постмодернистские идеи контекстуализма, конструктивизма и аперспективизма ещё не проникли в его мышление в достаточной степени, чтобы он услышал постмодернистские миры, что весьма досадно.
Майкл Мёрфи, «Будущее тела» (Michael Murphy, «The future of the body»). Та же самая проблема – миф о данном, или неспособность учесть постмодернистскую межсубъектность – влияет и на не менее глубокую работу Майкла Мёрфи, чья «естественная история метанормальных явлений», несомненно, является важнейшим трудом на эту тему. Но труд сей содержит искажения – и является в равной степени отвергнутым постмодернистами (и, как следствие, практически всеми академическими гуманитариями) – по причине своей неспособности учесть составную природу межсубъективности. «Естественная история», которую предлагает Мёрфи, не является простым объективистским исследованием, как ему кажется, она является взглядом, который можно воспринять только с позиции бирюзового или более высокого уровня, воплощённого в образованном западном белом мужчине, признающим и использующим три конкретных предписания, чьи собственные паранормальные, метанормальные и трансперсональные, или надличностные, состояния и стадии задействуют и порождают перцептивную способность, которая может раскрыть феномены, что расположены в этих определённых миропространствах, – и тогда, и только тогда можно увидеть данные Мёрфи. И эти приводимые им факты определённо реальны. Но они не просто так лежат где-то в сторонке в ожидании, когда же универсальный, объективный, естественный историк на них наткнётся и объективно опишет. Предполагать иначе означает приводить к тому, что весь его монументальный труд оказывается отвергнут постмодернистами, что является трагедией. Интегралисты, разумеется, включают его чудесную работу в рассмотрение, но проблема не в этом.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
