Войско Томаса почти достигло предела досягаемости легкого оружия Редута – менее двухсот метров от стен. Томас встряхнулся, отгоняя раздумья, – «тоже мне, генерал-философ!» – огляделся. Вроде бы строй достаточно редок. Он приостановился за черным пальцем одинокой скалы выше человеческого роста. Впереди маячил Редут, ощетинившийся дулами резаков. Панилю лучше не подходить ближе. Томас дал поэту отмашку: стой, дескать, – и тот повиновался. Дальше придется идти одним. Рисковать самым ценным своим оружием они не вправе.
Скала перед ним засветилась оранжевым. Томас метнулся вбок за миг до того, как она разлетелась фонтаном лавы. Раскаленная капелька прожгла ему рукав.
– Вперед! – вскричал он, не обращая внимания на боль.
Его армия заторопилась, ковыляя, к Редуту, и, словно в ответ, из распахнувшихся по периметру шлюзов на равнину высыпали вооруженные огнеметами и лазерами защитники. Они ринулись вперед, к созданными Керро Панилем миражам. Когда мнимый противник оказался совсем рядом, смятение обороняющихся усилилось. Мишени растворялись в воздухе. Бойцы палили во все стороны, наугад, и иные выстрелы находили свою цель среди рассеявшихся последователей Томаса. Равнину оцарапали сияющие лучи резаков Редута.
– Огонь! – гаркнул Томас. – Огонь!
Кто-то подчинился. Но защитники Редута представляли собою столь же пеструю толпу, что и нападавшие. Неразличимые в отсутствие военной формы, они столкнулись и перемешались вмиг. Сверкающие лучи бороздили равнину, сражая равно своих и чужих. Повсюду лежали окровавленные тела – где рассеченные пополам, где почти целые и еще живые. Томас в ужасе взирал, как хлещет кровь из сонных артерий безголового трупа рядом с ним, заливая все вокруг алым.
«Что я натворил? Что наделал?!»
Никто здесь – ни оборонявшиеся, ни атакующие – не имел представления о военном деле. Они были лишь обезумевшими инструментами уничтожения. С армией Томаса схватилось менее четверти отряда защитников, но что с того? Равнина превратилась в кровавую мясорубку.
– Прорубайте стену! – крикнул Томас боевому расчету резака.
Но от расчета осталось меньше половины. Самодельные колесики на станине заело, и установка застряла, накренившись вправо и уткнув смертоносное жерло в землю. Оставшиеся в живых прятались за корпусом.
Обернувшись, Томас бросил взгляд на Керро Паниля. Поэт недвижно стоял среди скучившихся демонов. К ногам его, точно послушные псы, жались два рвача. Жуткая череда самых страшных убийц Пандоры широкой дугой окружала поле бойни.
В груди Томаса вскипела ярость. «Ты еще не победил меня, Корабль!» Спотыкаясь, он подбежал к резаку и, ухватив его за ствол, развернул. В скалах, чтобы перетащить установку, потребовались усилия четверых здоровенных клонов. Томас справился один. Он пристроил станину на камнях так, чтобы ствол целил в голую стену Редута. Оставшиеся в живых бойцы бросились врассыпную, когда Томас, метнувшись к пульту, запустил резак. Слепяще-синий луч уперся в стену, плавя камень. Медленно оплыли надстройки, соскальзывая в лужу жидкой лавы.
Рассудок вернулся к Томасу, и Раджа поспешно отступил от гудящего резака – на шаг, два, три… Когда оружие защитников крепости поразило наконец установку, Томас успел отбежать от нее на двадцать шагов. Столкнулись лучи, и резак взорвался. Томас не успел почувствовать, как острый кусок металла пробил ему грудь.
64
Зачем, о Господи, вынуждаешь ты мужа позорить себя, умоляя о снисхождении, когда в Твоей власти достойным способом одарить его всем для существования потребным?
Вопрос из трактата «Атерет га-Цаддиким»*,из корабельных архивов.
[«Венец праведников» (ивр.).]
Пока помощники-спецклоны отгораживали в лазаретной палатке импровизированную родильную палату, Хали Экель присматривала за Ваэлой. Полог накрывала тень скалы. За уходящей армией тянулся хвост звуков – крики, бурчание, скрип колес по песку. Когда демоны ушли вслед за Керро, Хали невольно перевела дух. Обновленный Паниль пугал ее. В ее прежнем сладкоголосом друге-поэте вспыхнул ужасающий, негасимый внутренний огнь. В сердце своем он хранил ту страшную мощь, что Хали испытала на себе у Голгофы.
Даже в тягости Ваэла двигалась с изящной легкостью. Она вернулась в свою естественную среду – на Пандору. Планета изменила и Ваэлу. Может, поэтому Керро совокупился с ней?
Хали попыталась подавить ревнивую обиду.
«Я – медтехник. Я наталь! Я нужна нерожденному ребенку! Как же мне не хватает радости…»
О том, что может случиться вскоре на равнине у периметра, она старалась не думать. Томас предупредил ее, чего следует ожидать… хотя откуда он мог узнать о битвах? В те минуты ее захлестнул гнев.
– Те, кто умрет в бою, – чем они от нас отличаются?
Хали швырнула ему в лицо этот вопрос, когда оба спускались со скал, придерживаясь за щупальца дирижабликов. Алые пальцы солнечных лучей уже цеплялись за серую кромку горизонта. Это была словно сцена из кошмара: гул собравшегося войска, приглушенный пересвист дирижабликов. Огромные оранжевые мешки спускали на равнину оборудование, часть бойцов, помогали оставшимся лезть по камням.
Сотни человек и тонны всякого барахла.
Хали пришлось повторить вопрос, прежде чем Томас ответил:
– Мы должны захватить Редут. Иначе Корабль уничтожит нас.
– Тогда мы не лучше их.
– Но мы выживем.
– И кем станем? Сказал ли Корабль об этом?
– Корабль говорит: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть. Но это еще не конец».* [Матф. 24, 6.]
– Это не Корабль! Это христианская «Книга мертвых»!
– Но Корабль цитирует ее.
Томас обернулся к ней, и в глазах его Хали увидела боль.
Христианская «Книга мертвых».
По просьбе Хали Корабль показывал ей отрывки из «Книги», выводя страницу за страницей на крохотный экран в тесной комнатушке, где когда-то учился Керро. Если Томас правда был кэпом, он должен был знать эти слова. «Интересно, – подумала Хали, – а Оукс знает?» Странно, что никто на борту не откликнулся на ее осторожные расспросы о том, что случилось на лобном месте.
А потом, когда они остановились передохнуть на уступе, скрывшемся в глубокой расселине, Томас перепугал ее до смерти.
– Зачем Корабль показал тебе распятие? Спрашивала ли ты себя об этом, Хали Экель?
– Откуда… как ты узнал?
– Корабль говорит со мной.
– Корабль объяснил тебе, для чего…
– Нет!
Томас вновь двинулся в путь.
– Ты знаешь, зачем Корабль показал мне это? – крикнула Хали ему вслед.
Томас застыл у края расселины, глядя, как разгорается над равниной свет утра, как сверкают алмазами под солнцем плазмагласовые купола Редута вдалеке. Хали нагнала его.
