Купец встретил старичка-хозяина как родного отца, а его гостей словно долгожданных благодетелей. Усадил их на диван в своей небольшой лавке, велел подать кофе и халву. Был он невысок ростом и в меру упитан, глаза, щеки, животик — все круглое. Шариком катался вокруг покупателей, ловко раскладывал товар и непрерывно болтал.
— Уважаемые, для вас есть одежда на любой вкус! Товар Ассада ибн Рашида везде знают. Мой дед торговал в Алжире, а отец в Тунисе. В Кацину я привез самое лучшее, все пошитое по последним образцам, полученным из Стамбула. Шелк индийский, тесьма из Италии, пуговицы немецкого серебра! Обратите внимание на этот халат. Точно такой носит сам турецкий султан!
— Нам покажи что-нибудь попроще, — ответил Дмитрий, отодвигая алый шелковый халат, сплошь затканный золотой нитью. — Видишь сам, мы в походе и совсем поизносились.
— Ты халат яриме28 предложи, — посоветовал Хасан. — Говорят, ему скоро садиться на отцовский престол. Так что такое роскошное одеяние как раз и пригодится.
— Он у меня уже много вещей купил, только денег не заплатил. Грозил, что заберет и остальное.
— Ярима у нас с норовом, — вздохнул старичок-хозяин. — Молодой, но такой гордый, что с простыми людьми в разговор не вступает. Только приказы отдает, кого выпороть, кого под замок. Денег никому не платит, все берет даром.
Пока выбирали одежду, прошло много времени. Да тут еще и Хасан не утерпел и заспорил о цене. Вошел в такой азарт, что начал осуждать всех торговцев за корысть и желание получить прибыль.
— Уважаемый, ты, видно, забыл пословицу — «Прибыль получают и в Мекке», — возразил купец. — Поторгуемся, я готов уступить…
— Скинь треть цены и плати, — приказал Дмитрий. — Нам давно пора ехать. Смотри, еще покупатели появились.
55
Наследник эмира Кацины не вышел ростом. На нем был одет просторный синий плащ, обильно расшитый серебряной бахромой, и сандали, украшенные страусиными перьями. Огромный тюрбан из белой кисеи венчал небольшую фигурку, а его конец закрывал нижнюю часть лица. Маленькие глазки наследника быстро осмотрели лавку и всех находившихся в ней. Задержались на алом халате и кожанкой сумке с талерами в руках Хасана.
— Эй, купец! Ты нарушил мой приказ и не заплатил за охрану товара!
— Уважаемый господин и повелитель! Платил страже у ворот, старосте на рынке и дворцовому казначею. Все сборы, какие они потребовали. Не забыл и о подарках!
— Ты презренный торгаш и для тебя важна только выгода! — наследник повысил голос так, чтобы его могли слышать и за стенами лавки. — Мы, государи, дожны заботиться о благе всего народа. Ты слышал о том, что французы приблизились к стенам Кацины, а мои витязи их разгромили! Перебили всех до одного, никого не пощадили! Каждый из моих богатырей одной рукой ломает пять копий и без промаха стреляет в цель. Их доблесть поэты Кацины воспевают в стихах. Воины охраняют город и тебя, жалкий купец, но им нужны мясо в котлах и порох в ружьях. Поэтому — плати! Так я говорю?
Двое придворных, которые смогли втиснуться в лавку вслед за наследником, склонились в глубоком поклоне. Остальные, что толпились на улице, разразились приветственными криками:
— Ярима, ты наша опора!
— Ты рвешь горло врагам, как похлебка из табака и каша из перца!
— Непобедимый лев саванны!
— Этот золотой халат и все твои товары я беру в залог. Получишь их, когда заплатишь налог на охрану, — решил ярима. — Этих двух оборванцев запереть в тюремной башне, с ними разберусь позднее.
— Говорят, что в Кацине каждый гость может рассчитывать на вежливое обращение, — заметил Хасан. — Тем более галадима.
— Ха! Галадима перед эмиром, как муравей перед слоном! — рассмеялся наследник эмира.
— Каждый хозяин в своем доме, — хихикнул один из придворных. — Скала на дне реки не боится грозовой тучи!
— В чужом городе и бык не сильнее зайца! — поспешил добавить второй.
— Но по воле Аллаха и собака может оказаться в зубах у зайца! — возразил Хасан.
Но тут не выдержал Дмитрий. Дело принимало скверный оборот, и никакое красноречие уже не могло спасти положения. Надо было действовать быстро и решительно.
— Я Альхаджи Муса, галадима эмира Раббеха. Мой алам стоит на реке Гада, в одном переходе от города. Идем в Зиндер, чтобы наказать изменников.
— В Кацине я хозяин! — возразил ярима. — Поэтому…
Но Дмитрий не дал ему договорить. Распахнул свой драный халат, так что стал виден широкий офицерский ремень французского образца с двумя наганами в кобурах, и обнажил исполосованную плетью Мишо спину.
— Смотри! Так Раббех наказывает за самые маленькие ошибки. Слышал о его палаче Суруру? Хочешь с ним встретиться? Или забыл, что раньше Кацина платила дань Борну?
— И солью, и золотом, и по сотне отборных рабов каждый год! — тут же уточнил Хасан.
Конец тюрбана соскользнул с лица наследника, и открылись нервно вздрагивающие губы. Трудно сказать, что произвело на него самое сильное впечатление — вороненая сталь наганов или еще гноившиеся рубцы на спине, но из попытки сказать что-то в ответ ничего не получилось. Послышалось лишь постукивание зубов и какой-то хрип.
— Хочешь, устроим состязание и мои головорезы встретятся с твоими богатырями? — Дмитрий заговорил спокойно, почти ласково. — Вот когда все поэты Кацины хорошо заработают на похоронных плачах. Не хочешь? Тогда возьми этот шитый золотом халат, такой же, как у турецкого султана. От имени эмира Раббеха я дарю его тебе. И пусть больше никто не смеет притеснять купца Ассада ибн Рашида, он мой земляк. Прощай, ярима!
После ухода наследника в лавке некоторое время царила тишина, а потом купец разразился потоком восторженных слов. Казалось, его благодарностям, заверениям в искренней дружбе, клятвам в любви и пожеланиям здоровья, удачи и всех благ на земле не будет конца. Тем не менее такое восторженное состояние не помешало ему принять от Хасана плату и быстро пересчитать талеры.
Когда в задней комнате лавки покупатели переодевались, Ассад наклонился к уху Дмитрия и, делая вид, что поправляет на нем одежду, прошептал:
— В Алжире готовится новая французская колонна. В поход идут три сотни стрелков с пушками, начальник у них полковник Лами. Пойдут через Сахару прямо к озеру Чад.
— Не врешь?
— Мой брат продавал им верблюдов и корм.
— Спасибо, Ассад. Извини меня, но деньги за халат пришлю тебе позднее.
— Ой, не надо! После того, как этот щенок и его прихлебатели узнали, что галадима Борну мой земляк, я здесь получу тройную прибыль. А можно я назовусь еще и твоим родственником?
