Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
Все смотрели на молодую женщину с восхищением, но один вельможа, красивый и статный рыцарь, с особым чувством следил за Жанной. И с особым удовольствием она ловила его взгляд…
А рассказ ее продолжался. Возвращение в Жьен, козни подлеца Ла Тремуя, Сюлли-сюр-Луар, овеянный непробудным сном, ее бегство с лучшими рыцарями. А затем — Мелён и трагический бой под Компьеном… И уже потом — спасительный Боревуар, грязная продажа злейшему врагу и Руан. Замок Буврёй и беспощадный лорд Бедфорд со сворой английских псов и предателей-французов — инквизиторов и богословов, судивших ее за любовь к Франции.
— Но я предостерегала англичан в Руане. Господь сказал мне, говорила я им, что не пройдет и семи лет, как они оставят куда больший заклад, чем это было под Орлеаном, и потеряют многое во Франции! То же самое я предсказывала своим солдатам во время прежних боев. Сам король — свидетель этому предсказанию. И вот всего два месяца назад столица взята, — улыбалась люксембургцам воскресшая Жанна. — А значит, по воле Царя Небесного, победила я. И мой король, — опустив глаза, добавила она.
— Кого же сожгли вместо вас, Дама Жанна? — спросила ее хозяйка Арлона и всего герцогства Люксембургского.
— В те дни англичане сжигали недовольных ими французов сотнями, приписывая им обвинения в колдовстве. Мало ли было женщин…
По просьбе двора герцогини Жанна рассказала и о своем плене в Савойе, но коротко и сухо. Сколько унижений и горечи стояло за ее недолгим рассказом. Впрочем, эти страсти нельзя было сравнить с теми муками, которым ее подвергали в Руане. Здесь не было клетки, тюремщиков-изуверов. Но был навязчивый ухажер, чье изъявление чувств, чередуемое взрывами гнева и попытками добиться своего через силу, продолжалось почти пять лет! И все же она говорила о своем плене в замке Монротье с улыбкой на устах — словно речь шла о ненастной погоде, не более.
— Однажды, на турнире в Нанси, я достала его копьем. Кто бы мог подумать, что все повернется так — и вновь нам встретиться? Только мне — быть безоружной и беспомощной… Но если наши дороги вновь пересекутся, — добавила Жанна, — то этого человека ждет смерть. Слово рыцаря!
Рыцаря! Мужчины пожирала глазами эту невероятную женщину, Деву! И дамы двора герцогини фон Гёрлиц не отставали от своих кавалеров…
— Но как вам удалось бежать из Савойи, Дама Жанна? — поинтересовалась у рассказчицы одна из фрейлин герцогини Лотарингской.
— Я дала клятву, что это останется тайной, сеньора, — ответила Жанна. — И я унесу ее в могилу.
И всем и каждому стало ясно, что так оно и будет.
— Воистину, вы прекрасны! — когда пир был в разгаре, сказал ей тот самый красивый рыцарь, что глаз не сводил с нее много часов. И тут же представился: — Робер де Варнербург. Когда вам надоест Арлон и его обитатели, я прошу вас посетить мои родные места и столицу Кёльн. Прошу вас, не отказывайте мне сразу!
Но Жанна только улыбнулась галантному кавалеру. И в тот же вечер села за новое письмо, предназначенное родному брату — Карлу Седьмому Валуа.
«Разве пять лет пытки не стоят того, чтобы Вы, мой благородный король, приняли меня и разрешили обнять ваши ноги?»
Но ответа и на это письмо, и на следующее так и не последовало. А в августе Жанна, одетая в роскошные платья, выехала из Арлона в Кёльн со спутником, о котором могла мечтать любая женщина.
Через несколько дней, проследовав через лесистые земли Священной Римской империи, они прибыли в древний город на Рейне — величественный и прекрасный. Полторы тысячи лет назад Кёльн был основан, как крепость, римскими легионами, дабы давать отпор исконным жителям этих территорий — древним германцам, и двигаться далее — на край земли.
Графы Варнербургские были одними из самых могущественных сеньоров Рейнланда — группы феодальных княжеств, расположенных по течению Рейна.
В столице графства молодую героиню Франции встретил, в окружении своего двора, отец Робера де Варнербурга — разодетый не по годам пышно и нарядно седовласый старик.
— Но где же ваш легендарный сияющий доспех, Дама Жанна?! — хмурясь, воскликнул старый граф. — Тот самый, при одном виде которого, как утверждает молва, англичане бежали со всех ног?
Тощий седой граф, разодетый как на парад, был восхитителен в своей детской непосредственности. Удивилась даже его гостья, привыкшая ко всему. Кажется, он совершенно серьезно предполагал, что Дева Жанна, о прибытии которой через послов его заблаговременно известил сын, явится в Кёльн в том самом облачении, в котором она рубила англичан на землях Франции и короновала Карла Седьмого в Реймсе.
— Мой сияющий доспех и все оружие я оставила в Сен-Дени, граф, когда поняла, что Париж мне не дадут взять предатели, окружавшие на то время моего короля. Что до другого доспеха, подаренного мне моим кузеном Рене Анжуйским, то тут всему виной разбойники-бургундцы. Если они сумели разорить на пару с англичанами половину Франции, что говорить о моем доспехе! Думаю, сейчас моя кираса в сундуке герцога Филиппа, и он бережно стережет ее!
Старик весело рассмеялся и похлопал в ладоши. Ему вторил весь двор.
— Немедленно прикажу, Дама Жанна, выковать вам наилучший доспех за счет свой казны, не хуже того, что был у вас! — с горячностью юноши пообещал старик. — Если, конечно, вы не откажетесь принять от меня и моего сына такой подарок!
— Отчего же? — улыбнулась Жанна, переглянувшись с Робером де Варнербургом, сыном вельможи. — Только не стоит делать его сияющим. Прежней Жанны больше нет. Пусть он будет просто удобным, легким и надежным.
— Решено! — хлопнул в ладоши старик Варнербург. — Сам Ахиллес позавидовал бы вам!
— А если так, граф, то я обещаю немедленно собрать войско и двинуться в Чехию, на проклятых гуситов, отступников от католической веры и Рима!
И двор, во главе со стариком графом, вновь зааплодировал французской героине. А через несколько дней пиров, даваемых в честь гостьи, лучшие кузнецы Кёльна застучали молотками по раскаленному железу, выковывая пластины, и вновь начались изнурительные примерки. Но в перерывах между примерками Жанна времени не теряла. Граф Варнербург показывал ей город с прекрасными готическими храмами и окрестности с замками. Мелкие феодалы со всей округи опускали мосты и открывали ворота перед Девой Жанной, в спасении которой из плена больше никто не сомневался. Странно, но именно германские земли так радушно приютили французскую героиню. И пока Жанна, человек-демиург, созданный для преображения мира, насидевшаяся в клетках и каменных колодцах тюрем, жадно вникала в политическую жизнь земель Священной Римской империи, ее родина только готовилась к появлению великой героини.
Франции мешали с трепетом открыть для своей дочери объятья не только придворные интриги, опасность святой инквизиции, что могла настаивать на справедливости суда, и папа римский, на которого эта самая инквизиция вполне могла рассчитывать.
Существовала и другая причина, куда более важная.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
