Алекс вынужден был признать, что мать весьма элегантно уложила отца на обе лопатки. Крыть тому было явно нечем. Сам он предпочитал хранить молчание, не вмешиваясь в схватку этих двоих. Пусть сами разбираются между собой!
– Я не возражаю! Делай с фотографиями все, что считаешь нужным. В свое время они выполнили ту миссию, для которой я их предназначал. Мир смог увидеть на моих фотографиях нечто очень важное и нужное. Именно это волновало меня всегда в работе фотожурналиста. А тебя это раздражало. Ты считала, что у меня нет честолюбия. Да, я не гонялся за славой, предпочитая оставаться в тени.
– Конечно! Ты же шпионил в России! Зачем тебе лишняя известность? Я тоже была не дурочкой и кое-что понимала. Эта женщина… Сара… Ты спал с ней?
– Сара была моим товарищем по работе. Она тоже была из спецслужб. Мы оба стремились помочь людям по ту сторону железного занавеса.
– Великие альтруисты! – язвительно усмехнулась Кейт. – Озабочены судьбами посторонних людей, а на своих близких вам наплевать! Ну, и как это назвать? Неужели героизмом?
И снова удар в точку, подумал Алекс. Отец переменился буквально на глазах, лицо еще больше осунулось и постарело. Да и вообще, его лицо, испещренное глубокими морщинами, угрюмыми складками в уголках рта, не служит ли оно самым ярким, самым вещественным доказательством того, сколь велика оказалась плата за двадцать пять лет, прожитых во лжи и с осознанием собственной вины?
– Я не собираюсь оправдываться перед тобой и Алексом, – мрачно сказал отец. – Повторю лишь, что я пошел на все это только ради вашей с Алексом безопасности. Что ж, хоть в этом я преуспел. Еще раз, Кейт, прости меня за все! А мои фотографии, они всецело в твоем распоряжении. Я оставил это занятие в тот день, когда умер.
– А чем же ты занимался все эти годы? – удивился Алекс.
– Работал автомехаником. Как и мой отец, кстати. Он-то и обучил меня возиться с машинами. Не думал, что меня когда-нибудь потянет к такой работе, но в итоге именно она и стала моей жизнью. И на заработки грех было жаловаться. На жизнь всегда хватало.
– Женился? – небрежно поинтересовалась Кейт. – Не то чтобы это меня волнует.
– Нет! Я не делал попыток создать новую семью! – спокойно ответил Чарльз и глубоко вздохнул. – Для меня это было неприемлемо. Я ведь хотел только одного: чтобы вы были счастливы. Мне жаль, что я причинил вам столько горя. И дело не только в моей искусственной смерти. Я виноват перед вами прежде всего в том, что позволил втянуть себя в предприятие, потенциально опасное и для вас. Да, я был эгоистом и, к сожалению для самого себя, мало что видел дальше объектива собственной фотокамеры. А надо было перевернуть объектив и навести его на себя. Вот тогда бы я и увидел всю правду. – Он склонил голову в прощальном поклоне. – До свидания.
Алекс хотел ответить, но подходящих слов не нашлось.
Зато у матери таких проблем не возникло.
– Ты мне кое-что должен, Чарльз! – сказала она ровным голосом.
– Все, что угодно, Кейт.
– Я не хочу, чтобы ты воскресал, – проговорила она после короткой паузы.
Алекс замер в ожидании ответа отца.
– Хорошо! – коротко ответил Чарльз и покинул гостиную. Ушел из дома и снова ушел из их жизни. Скорее всего, навсегда.
– Я его ненавижу! – воскликнула Кейт минутой позже. Но в ее голосе было больше горечи, чем злобы. – И ты тоже, да, Алекс? – Мать бросила умоляющий взгляд на сына.
Он должен был согласиться с ней и не мог! Ибо и сам затруднялся с ответом, каковы его нынешние чувства к отцу.
Джулия уставилась на дом, который Майкл купил для того, чтобы сделать ей сюрприз. Как он мог купить дом, даже не посоветовавшись с ней, снова подумала она и тут же спохватилась. Ведь теперь ей нет дела до этого дома. Она пришла сюда, чтобы увидеться с Лиз. Наконец-то она готова рассказать ей всю историю своих поисков, от А и до Я. Может, Майкл тоже захочет послушать. Ведь она так многим обязана ему.
Джулия поднялась по ступенькам крыльца и увидела, что входная дверь полуоткрыта. Она негромко постучала и широко распахнула дверь. Из кухни доносился веселый смех. Она прошла по коридору и увидела следующую картину. Лиз, стоя на невысокой стремянке, орудовала валиком: красила потолок. А Майкл, ползая на коленях, заделывал плинтусы и время от времени жаловался, что Лиз поливает его сверху краской. Что было истинной правдой. Они оба были перемазаны краской с головы до ног. Пожалуй, на себя они умудрились извести краски ничуть не меньше, чем на стены. Джулию поразило, как непринужденно держатся друг с другом ее сестра и Майкл. Конечно, они всегда были большими друзьями, но впервые Джулия подумала о том, что со временем из них могла бы получиться очень хорошая пара.
Она слегка откашлялась, пытаясь привлечь к себе внимание. При виде сестры Лиз моментально выронила валик на пол.
– Джулия! – взвизгнула она радостным голосом.
– Привет всем!
Майкл медленно поднялся с колен.
– Зачем пришла?
– Хочу поговорить с Лиз. Тетя сказала, что она помогает тебе с обустройством дома. Замечательно! – Она огляделась по сторонам и добавила несколько невпопад: – Очень красивая получается комната.
Лиз спрыгнула со стремянки.
– Ну, выкладывай же! Что ты там нарыла? Нашла родного отца?
Впервые Джулия подумала о том, как мало знает Лиз обо всем том, что произошло с ней в последнее время.
– Нашла! И не только отца, но и… мать.
Глаза Лиз наполнились страхом.
– Ничего не хочу слушать!
– Придется, Лиззи!
– Получается, что ты мне не сестра, да? Мама удочерила тебя?
Пора положить конец этим страхам раз и навсегда, подумала Джулия.
– Мы навсегда останемся сестрами! Даже и не мечтай о том, чтобы избавиться от меня! Я от тебя никуда не денусь, так и знай!
Шутливый тон подействовал благотворно. Лицо Лиз разгладилось.
– Но все равно мы не родные, да? Говори же! Я готова выслушать все!
– Да, мы не родные по крови!
– То есть та русская девочка с фотографии – это ты?
– Нет. Это моя сестра.
– Что? – Лиз уставилась на нее ошарашенным взглядом.
– Так вас было двое? – подал голос Майкл, видно, тоже шокированный услышанным.
– Да. Мы близнецы с сестрой. Ее зовут Елена. А я вспомнила, как в детстве у меня была воображаемая подружка, и ее тоже звали Еленой. Оказывается, она была моей сестрой, но я ничего не знала о том, где она и что с ней.
– Папа рассказывал мне, как ты в раннем детстве любила беседовать с этой своей воображаемой подружкой на какой-то непонятной абракадабре. Получается, что ты говорила с ней по-русски! – изумилась Лиз.
