Они медленно приближались к докторской усадьбе, им было о чём поговорить, она — волнуясь от того, что предстояло, он — уверенный, прямо-таки в восторге от предвкушаемой опасности. Её всё ещё мучили сомнения, хотя дело было сделано и судьба совершилась. Но она желает девочку, а вдруг мальчик?
— Ну что ж, — сказал Август, — какая же тут беда? Остаётся только поступать так же, пока не будет девочки!
— Нет, — возражала она. — Выйдет, что я дразню его.
— Я каждый раз буду помогать вам, — сказал Август.
Его слова утешали её и вселяли мужество. Его услужливость не знала границ.
Но всё произошло иначе, чем они ожидали.
Когда они вошли и уселись и доктор оказался дома, фру тотчас заметила, что муж её поглощён какой-то мыслью. Может быть, он уже обнаружил её обман? Она была крайне взволнована и много говорила побледневшим ртом, были видны её белые зубы, которыми она подростком жевала древесный уголь.
— Удивительно, до чего ты болтлива сегодня! — сказал доктор.
— Разве? Впрочем, может быть.
— Ты думаешь, что я сержусь, но ты ошибаешься.
Он вынул из кармана письмо и передал ей.
— От твоего возлюбленного! — сказал он и засмеялся.
— Ах, от него! — воскликнула она, довольная, что не что-нибудь другое.
— Ты бросила его па печку, — сказал он. — Но там служанка могла бы прочесть его.
— У меня такое чувство, будто письмо вовсе и не мне, — отвечала фру. — На что оно мне, раз оно не от тебя?
Доктор словно немного смутился и сказал:
— Так ты думаешь?
— Да, думаю.
— Оно пришло по почте?
— Этого я не знаю, — отвечала фру. — Малла подала его мне.
Позвонили Малле, и фру спросила:
— Кто принёс мне письме?
— Уполномоченный окружного судьи, — отвечала Малла.
— Спасибо, больше ничего.
Доктор сказал:
— Он сам принёс письмо! Но раз ты даже этого не знала, значит, ты не очень заинтересована.
— Нет. Я не понимаю, что ему от меня нужно. Мы поговорили совсем немного, он сказал, откуда он. «Красивый город!» — сказал он, но я не помню названия. Я сказала, что я из Полена и что там лучше, чем здесь. «Если в Полене ещё остались такие красивые дамы, то я непременно съезжу туда», — сказал он.
Доктор: — И ты, конечно, не имела ничего против — услыхать такую вещь?
— Нет, — откровенно отвечала она, — я смеялась и немножко польстила ему: вероятно, мол, у него есть красивая дама в его родном городе. Вот и всё. А теперь он валяет дурака.
— И в письме его нет ничего особенного.
— Я не помню ни одного слова, — сказала фру и передала письмо ему обратно.
Он отклонил письмо:
— Лучше сожги его, Эстер, это будет приличнее всего!
Она встала и бросила бумагу в печку.
— Никогда не видала ничего подобного! Я ведь ни с кем не разговариваю, да и с ним не говорила более двух раз посереди дороги. О чём же он писал?
— Ха-ха-ха! — засмеялся доктор. — Слыхали ли вы что-нибудь подобное, Август?
— Фру Лунд не читала письма, — сказал Август. — Но насколько я понял, там написано, что красивый молодой человек желает встретиться с самой красивой дамой в его жизни.
Доктор опять засмеялся:
— Август, никак, тоже приударяет за тобой, Эстер! И говорит почти что теми же самыми словами, что и уполномоченный.
Они все трое засмеялись.
Но доктор всё-таки был задет за живое:
— Да, красивый молодой человек. Он не одноглазый. И не стар, как я. Он может ухаживать за дамами и говорить им красивые слова.
Как будто бы наступил подходящий момент.
— Ты бы не говорил такие глупости, Карстен! Право, у меня другие заботы.
— Да неужели?
— Да, у меня будет девочка.
— Что?! — спросил доктор.
— У меня будет ребёнок.
Тишина.
— Да, — сказал он наконец, — это действительно новость.
Тут вмешался Август; до сих пор он был не нужен.
— Не знаю, что мне сказать на это, доктор. Но какая же это новость, что у женатых людей родятся дети?
На это доктор ничего не ответил; новость его сразила, может быть, он сдержался, но только объяснения не последовало.
— Ты говоришь о встречах и о красивых словах, — сказала фру, — но когда у меня будет маленькая девочка, то её слова будут для меня самые прекрасные.
Доктор задумался. Может быть, это самое лучшее, пожалуй, даже отличный выход: женщина, ожидающая ребёнка, не может флиртовать.
— Да-да! Эстер, по-моему, ты великолепна! Великолепный человек! Я смотрю на тебя снизу вверх! Но только я попрошу тебя быть осторожней, потому что это не шутки — женщина в твоём возрасте...
Это-то он во всяком случае решил напомнить ей, что она не так уже молода.
Она очень обрадовалась, что он так быстро сдался. Эстер вскочила, стала благодарить его, гладить по голове. Ему пришлось отстраниться, чтобы она не прижала его к груди.
— Ну, будет, будет, а не то Август подумает, что ты влюблена в меня, — сказал он.
— Ну и пусть думает! — отвечала она.
Но чёрт знает что такое, — он всё-таки продолжал ревновать к уполномоченному. Всё это ерунда, что женщина в ожидании не может флиртовать. Эстер может. Она может всё, что захочет. Было также глупо напоминать ей о возрасте. Она была без возраста. В ней был огонь.
— Хочешь, я поговорю с уполномоченным? — спросил он.
— Нет, не надо, — отвечала она.
— Ты жалеешь его?
— Что ты, дорогой мой! Я жалею тебя. Зачем тебе брать на себя эту неприятность?
— Гм! — сказал Август.
Тут он вполне мог бы пригодиться. До сих пор его вмешательство всё ещё было ненужно, он соблюдал нейтралитет, но теперь он мог предложить себя для сведения счётов с уполномоченным.
— Нет, это невозможно! — сказал улыбаясь доктор.
— Я бы мог дать ему понять, — сказал Август.
— Он может так вам ответить!
— Этого он не посмеет, пожалуй.
— Ну, что вы можете сделать?
— Я застрелю его, например.
— Что?!
— Вот этой собственной моей рукой!
— Август, Август, до чего вы легко стреляете в людей! — смеясь сказал доктор.
— Нет, как вы можете так говорить, доктор? В Сегельфоссе я не застрелил ни одного человека.
