Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 167
Вижу, писать мне здесь не придется. Хорошо еще, если смогу улучить минутку для отдыха.
О том, что мы живем здесь - и что женаты, - должны знать только самые близкие друзья. Все должно происходить в тайне. Это означает, что, если в дверь звонят, а Мона при этом отсутствует, я не открываю. Сижу в темноте, пока посетитель не уйдет. Если есть возможность, выглядываю, чтобы посмотреть, кто Это был, - просто на всякий случай. На какой случай? Да не детектив ли это или сборщик налогов. Или всего лишь один из новых и потому бесшабашных и отчаянных ухажеров…
Такова в общих чертах обстановка. Самое большее, что может принести эта затея и что понятно наперед, - это головная боль и неприятности. Мона, конечно, мечтает, как через несколько месяцев мы прикроем лавочку и купим дом за городом. Пустые надежды. Мне, однако, сделали такую прививку от бесполезных мечтаний, что у меня к ним стойкий иммунитет. Единственное, что можно сделать в таком случае, - дождаться, чтобы мыльный пузырь лопнул сам, то есть дать осуществить идеал. Сам я мечтаю о другом, но у меня достаточно здравого смысла, чтобы помалкивать об этом.
Удивительно, сколько у нас, оказывается, друзей, и все обещают принять участие в открытии заведения. Кое-кто из них, прежде остававшихся для меня только именем (все из свиты Моны), помогал расставить мебель. Я обнаруживаю, что Седрик Росс - это пижон с моноклем, прикидывающийся патобиологом; Роберто де Сундра, один из «безумно влюбленных»-чилийский студент, о котором говорят, что он сказочно богат. Джордж Иннес, художник, который не отказывает себе в удовольствии время от времени побаловаться опиумом, искусный фехтовальщик; Джим Дрисколл, чьи схватки мне доводилось видеть, - борец с претензией на интеллектуальность; Тревельян, в прошлом английский писатель, - живет на денежные переводы с родины; Каччикаччи, родители которого, как предполагалось, владеют мраморным карьером в Италии, - шут, обожающий рассказывать невероятные истории.
И наконец, Барони, самый славный из всей этой братии, не жалевший сил, чтобы наше предприятие было успешным. Пресс-атташе, как он представился.
К моему великому удивлению, вечером накануне открытия одновременно появились два старинных любовника, не знавшие, естественно, о существовании друг друга. Я имею в виду Карузерса и того самого Харриса, который по-царски заплатил за привилегию лишить мою жену невинности. Он подкатил в «роллс-ройсе», по бокам у него сидели две танцорки из кордебалета. Карузерс тоже прибыл с двумя девицами, давнишними подружками Моны.
Все мои старые приятели, конечно, божились, что будут в вечер открытия, включая ОМару, только что вернувшегося с юга. Кромвель тоже должен прийти, хотя, наверное, сможет пробыть у нас лишь несколько минут. Что касается Ротермеля, то Мона старается уговорить его не приходить: слишком уж он болтлив. Я гадаю, заглянет ли Шелдон - хотя бы ненароком. Наверняка появятся один или два миллионера - вероятно, обувной король или лесопромышленник.
Главная наша забота - чтобы хватило спиртного. Марджори обещала разрешить нам воспользоваться ее личными запасами - для приготовления пунша.
У нас с Моной договоренность: обоим не напиваться, кто-то должен оставаться трезвым. Конечно, мы оба не мастера выпить, но все же… Основная проблема - как избавляться от пьяниц. Фараоны нам спуску не дадут, обольщаться на этот счет не приходится. Самым разумным в таких обстоятельствах было бы отложить какую-то сумму, чтобы их подмазать. Но Мона уверена, что мы можем иметь защиту получше, надежнее. Талдычит о приятелях Ротермеля, о всей этой гнили - судьях, политиках, банкирах, оружейных магнатах.
Уж этот мне Ротермель! Просто жду не дождусь увидеть его…
Есть, правда, в нашем заведении одна вещь, которая несказанно радует, - это холодильник. Он забит всяческими деликатесами, и должен быть забит, что бы ни случилось. Я все время заглядываю в этот чертов агрегат, чтобы полюбоваться потрясающе вкусными вещами. Хлеб у нас тоже превосходный - еврейский хлеб из Ист-Сайда. Когда станет невмоготу, сяду и слегка подкреплюсь, отведу душу. Что может быть лучше ломтя черного хлеба со сливочным маслом и икрой - в два часа утра? И стакана шабли или рислинга вдогонку, само собой. А чтобы совсем уж было хорошо, можно, пожалуй, полакомиться земляникой в сметане, или если не земляникой, так черной смородиной, или черникой, или голубикой, или малиной. Я вижу тут также халву и пахлаву. Замечательно! А на полке - вишневка, стрега, бенедиктин, изумрудный шартрез. Что до виски - а у нас его дюжина марок, - то оно оставляет меня равнодушным. Как и пиво. Пиво и виски - пойло для собак. Ceat-a-dire - les cliets.
Кроме того, вижу, у нас замечательный выбор сигар, самых лучших марок. Для завсегдатаев. Время от времени я балую себя сигарой, скажем отличной «гаваной». Но могу и обойтись. Чтобы получить удовольствие от сигары, нужно быть в ладах с миром, таково мое убеждение. Однако не сомневаюсь, что клиенты будут совать мне в карман сигары.
Да, недостатка в еде или спиртном у нас не предвидится, это наверняка. Но как насчет того, чтобы размяться, глотнуть свежего воздуха?… Я уже чувствую, как становлюсь чахлым, бледным.
Единственное, чего нам не хватает, скажу откровенно, так это кассового аппарата. Я уже вижу, как ежедневно бегаю в банк с сумкой, набитой купюрами и мелочью…
Вечер открытия прошел на славу. Мы огребли, должно быть, сотен пять долларов. Впервые в жизни я был в буквальном смысле набит деньгами; они были у меня в каждом кармане, включая жилетный. Карузерс, появившийся на сей раз с двумя новыми девицами, тряхнул мошной: выложил, должно быть, добрую сотню, угощая всех моих друзей. Заглянули и два миллионера, но держались обособленно и пробыли недолго. Стив Ромеро, которого я уже вечность не видел, появился с женой; он выглядел, как всегда, отлично - что твой испанский бык. От Стива я наслушался о своих сверхгениальных друзьях, большинство из которых все так же перебиваются случайными заработками и, чтобы как-то свести концы с концами, играют на скачках. Я с удовольствием узнал, что Спивак впал в немилость и переведен в какую-то дыру в Южной Дакоте. Хайми стал страховым агентом; он заглянет как-нибудь на днях, когда будет потише, и мы вдосталь наговоримся, никого лишнего, только мы трое. Что до любителя пользоваться кастетом Костцгена, то бедный задира оказался в санатории: у него обнаружили быстро прогрессирующий туберкулез.
Около полуночи заявился Макгрегор,. но вскоре исчез, взяв несколько бутылок с собой. На него наше заведение не произвело никакого впечатления. «Не могу понять, - сказал он, - как ты с твоим интеллектом мог опуститься до подобной бездарной авантюры. Слишком ленив, чтобы устроиться на работу, а подавать всю ночь клиентам спиртное - это ты не против… Ха-ха-ха!» Уходя, он сунул мне визитную карточку. «Если вас прищучат, помни, что я адвокат. Не обращайся к какому-нибудь жулику-стряпчему, у которого одни обещания на языке!»
С каждым посетителем мы при прощании условливались, что если он будет направлять к нам друзей, то скажет им пароль: Fratres semper. (Разумеется, никто пароля не запомнил.) И снова предупреждали, что машину надо оставлять за квартал или два до заведения.
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 167
