— Там… кто-то есть, — прошептала Ребекка.
Она напряглась так же сильно, как и Ева. Штефан тоже напрягся, хотя даже не заметил этого. Охота на них продолжалась. Они по-прежнему были чьей-то потенциальной добычей.
Штефан впился взглядом в темноту, но увидел лишь тени и какие-то расплывчатые контуры, за которыми кто-то прятался. Хотя, возможно, там никого и не было. До здания главного корпуса больницы было совсем недалеко.
А еще Штефан увидел впереди освещенное пространство перед фасадом здания. Сразу за дальней границей этого светового пятна виднелся расплывчатый контур «фольксвагена» Штефана. Но чтобы добраться до него, нужно было пройти через необычайно темный участок территории, на котором, может быть, кто-то притаился. Штефан почувствовал это почти физически. Да, он почти физически ощущал ненависть и агрессию, которые излучал подстерегающий их охотник.
— Возьми ребенка, — попросил Штефан Ребекку.
Сейчас уже не стоило думать о бегстве — теперь это было невозможным. Наконец-то все должно было как-то завершиться. Охотник и его потенциальная добыча встретились, и именно теперь должно было решиться, кто из них одержит верх.
Ребекка взяла Еву из рук Штефана и отступила на шаг. В тот же миг из темноты перед ними появилась высокая фигура. Левая рука этого человека беспомощно болталась, а правая была поднята и направлена в сторону Штефана. Темнота скрывала то, что неизвестный держал в руке, однако Штефан, конечно же, понял, что это было.
Он сделал шаг вперед, встав между Ребеккой и направленным на них оружием. Протянутая вперед рука синхронно переместилась чуть в сторону вслед за Штефаном, но человек, державший оружие, остановился и замер. Через секунду из темноты позади него вынырнула еще одна фигура, тоже с оружием. Штефан отчетливо почувствовал, насколько решительно настроены эти двое.
Он медленно поднял руки вверх. Осознавая, что появившимся из темноты наемникам он тоже казался расплывчатой тенью, Штефан старался двигаться как можно медленнее, словно участвовал в какой-то пантомиме.
— Я постараюсь их задержать, — прошептал он Ребекке. — А ты беги к зданию! И кричи как можно громче! Может, они не побегут вслед за тобой.
Конечно же, они побегут вслед за ней. Если потребуется, эти парни не задумываясь пристрелят ее в присутствии хоть сотни свидетелей, даже если их при этом будут снимать на видеокамеру. Однако Штефан не хотел, чтобы Ребекка поступила опрометчиво, попытавшись вмешаться в предстоящую схватку.
Если вообще дойдет до схватки и она продлится дольше одной секунды.
Он поднял правую руку еще выше, а левой рукой очень медленно вытащил пистолет из-за пояса. Оба русских целились в него, однако он почему-то чувствовал, что они не станут стрелять. По крайней мере, до тех пор, пока он их не вынудит это сделать.
Штефан очень медленно вытянул руку с пистолетом вперед и в сторону и бросил пистолет на землю подальше от себя. Затем он чуть согнул руки, сжал кулаки и пошире расставил ноги. А еще он вдавил каблуки в землю, чтобы покрепче стоять на ногах.
— Иди, — прошептал он Ребекке. — Медленно уходи отсюда. Не делай резких движений, слышишь?
Ребекка ничего не ответила, но Штефан почувствовал, что она стала медленно отступать к зданию. Видели ли ее наемники? Вполне возможно. Темнота вокруг них вовсе не была кромешной. Даже если они не видели Ребекку, они вполне могут почувствовать ее передвижение. Или ее страх.
После бесконечно долгой паузы оба русских наконец опустили свое оружие. Они не отбросили его в сторону, как это сделал Штефан, а лишь засунули за пояс. Они приняли брошенный им вызов и согласились на предложенные Штефаном правила.
«А почему бы и нет?» — рассудил Штефан. Все равно он не представлял для них большой опасности — с оружием или без. Им потребуется лишь пара секунд, чтобы прикончить его, после чего беспрепятственно схватить Ребекку. Штефан понимал, что у него нет никаких шансов в этом противостоянии. Однако он был полон решимости сопротивляться до конца. Быть может, ему удастся продержаться целых пять секунд или хотя бы три, или две.
И он безо всякого предупреждения бросился на мужчину, у которого была ранена рука.
Для русского это оказалось неожиданностью. Возможно, он рассчитывал на какой-то хитроумный трюк со стороны Штефана, обманный маневр или другую уловку, а Штефан просто взял и бросился на него, стараясь попасть кулаком в лицо. Русский отшатнулся, больше пораженный быстротой натиска, чем ударом, рявкнул и раненой рукой попытался схватить Штефана за плечо. Штефан уклонился от захвата, сжал вместе кулаки и изо всей силы ударил русского по раненой руке.
По крайней мере, он попытался это сделать.
Наемник, предугадав замысел Штефана, легко, словно играючи, уклонился от его удара и тут же треснул Штефана ребром ладони по затылку.
Штефан не почувствовал ни малейшей боли. Точнее говоря, он вообще ничего не ощутил: его органы чувств просто на мгновение отключились. Штефан отлетел в сторону, сделав в падении оборот в три четверти, и грохнулся наземь. Он успел подумать о том, насколько же он уже смог задержать русских — секунды на две, максимум на три. Ребекка наверняка еще не отбежала достаточно далеко.
Он с трудом перевернулся на спину и попытался подняться, но тут же снова упал: удар не оглушил и не ранил его, однако он, похоже, лишил Штефана остатков сил.
Оба русских подошли ближе. Они перекинулись несколькими репликами на своем языке. Штефан, конечно же, ничего не понял, но почувствовал ненависть говоривших к себе. Один из них с размаху ударил его ногой по бедру, отчего Штефан скрючился от боли. Русские засмеялись. Штефан почувствовал, что они были разочарованы. Может быть, победа над ним показалась им уж слишком легкой. Сколько уже прошло времени? Десять секунд? Не больше. Это мало. Это очень мало.
— Ну ладно, — со стоном произнес он. — Сделайте это! Прикончите меня. Вы ведь хотели меня прикончить, да?
Он тут же получил еще один удар по бедру, но уже не такой болезненный: русский просто пнул Штефана в ответ на его бормотание. Эти двое явно не понимали, что он говорил, и это еще больше осложняло ситуацию. Пятнадцать секунд. Все еще очень мало. Он чувствовал, что Ребекка до сих пор находится где-то неподалеку.
И тут он осознал, что ошибался.
Он чувствовал присутствие вовсе не Ребекки. У него снова появилось такое же одновременно и успокаивающее, и пугающее ощущение, как и тогда, в котельной, только на этот раз оно было намного интенсивнее. К нему что-то приближалось. Приближалось очень быстро. Бегом.
Если у него еще оставались какие-то сомнения по поводу собственных ощущений, то последовавшая реакция русских тут же их развеяла. Они тоже что-то почувствовали — скорее всего благодаря не фантастически обострившемуся восприятию окружающего мира, каким теперь обладал Штефан, а интуиции, развитой у людей, привыкших сражаться не на жизнь, а на смерть, выступая то в роли охотников, то в роли потенциальной добычи. Наемник с раненой рукой, вздрогнув, посмотрел куда-то в темноту, а его товарищ невероятно быстрым и ловким движением выхватил пистолет.
