Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Лишь когда Элисабет была мертва, ему пришло в голову переложить вину на новенькую, Викки Беннет. Он знал, что девочка всю первую половину ночи проспала, приняв сильнодействующее лекарство.
Даниелю пришлось спешить, пока кто-нибудь не проснулся. Он забрал у Элисабет ключи, вернулся в дом, вставил ключ в замок изолятора, потом торопливо подбросил улики в комнату Викки и вымазал спящую девочку кровью, после чего покинул Бригиттагорден.
Когда он возвращался домой, у него в машине, вероятно, лежали мусорный мешок или газета; дома он сжег одежду в чугунном камине.
После этого Грим старательно держался поблизости, чтобы сразу узнать, если кто-нибудь что-нибудь узнает или начнет догадываться. Он разыграл обе роли — и желающего помочь куратора, и жертвы.
Йона подъезжал к Стокгольму. Передача по радио почти закончилась — обсуждали «Сагу об Иёсте Берлинге» Сельмы Лагерлёф.
Йона выключил радио и мысленно проследил события до самого конца.
Когда Викки арестовали и Даниель услышал, что Миранда рассказывала ей об игре в «не подглядывай!», то понял: его раскроют, если Викки получит возможность рассказать все, что происходило вдали от чужих глаз. Это неминуемо произошло бы, если бы Викки встретилась с психологом, который стал бы задавать правильные вопросы. И Даниель устроил так, чтобы Викки освободили, а он смог бы инсценировать ее самоубийство.
Много лет Даниель работал с нуждающимися в помощи девочками, с детьми, у которых не было надежной защиты, не было родителей. Сознательно или бессознательно он стремился попасть в эту среду и влюблялся в девочек, напоминавших ему о той, первой. Даниель использовал их, а когда они покидали приют, устраивал так, чтобы никто из них никогда не рассказал правду.
Йона притормозил у светофора, и тут по его спине пополз холодок. За свою жизнь комиссару довелось повидать множество убийц, но когда он представил себе, как Даниель писал отчеты и заключения, как он готовил гибель девочек задолго до того, как приходил к ним в последний раз, он подумал, что Даниель — едва ли не худший из преступников.
Глава 181
В воздухе стоял холодный туман, когда Йона шел через Карлаплан к дому Дисы.
— Йона? — удивилась Диса, открыв дверь. — Я и не думала, что ты придешь. А по телевизору только и говорят, что о событиях в Дельсбу.
Йона кивнул.
— Значит, ты изловил убийцу. — Диса улыбнулась уголком рта.
— Ну, можно и так сказать. — Комиссар все еще видел, как горящий отец обнимает сына.
— А что с той беднягой, которая все звонила тебе? Говорят, в нее стреляли.
— Флора Хансен.
Йона задел головой потолочную лампу, свет заплясал на стенах, и Йона снова вспомнил девочек из коробки Даниеля Грима.
— Ты устал, — мягко сказала Диса, потянув его за собой.
— Флору ранил в ногу ее брат, и…
Он не заметил, что замолчал. На бензозаправке он пытался отмыться, но одежда все равно была забрызгана кровью Флоры.
— Ляг в ванну. Я принесу тебе туда поесть, — предложила Диса.
— Спасибо, — улыбнулся комиссар.
Они зашли в гостиную; по телевизору как раз показали Элин Франк. Оба остановились. Молодой журналист рассказывал, что ночью Элин Франк прооперировали и что прогнозы врачей весьма оптимистичны. На экране появился советник Элин, Роберт Бьянки. Вид у него был утомленный, но Роберт со слезами на глазах улыбался, говоря, что Элин выживет.
— Что там было? — прошептала Диса.
— Она в одиночку сражалась с убийцей и спасла девочку…
— О господи.
— Да, Элин Франк… она… исключительная, — сказал Йона, обнимая узкие плечи Дисы.
Глава 182
Йона сидел на кухне Дисы, замотавшись в плед; оба ели виндалу из курицы и ягненка в соусе тикка-масала.
— Вкусно…
— Мамин финский рецепт, больше я ничего не скажу, — рассмеялась Диса.
Она оторвала кусок лепешки наан, а остальное протянула Йоне. Он с улыбкой посмотрел на Дису, отпил вина и продолжил свой рассказ. Диса слушала, задавала вопросы, и чем больше он рассказывал, тем спокойнее становилось у него на душе.
Комиссар начал сначала: рассказал Дисе о брате и сестре, Флоре и Даниеле, которые очень рано попали в детский дом.
— А они правда были брат и сестра? — спросила Диса и подлила вина.
— Да… и великое дело, что их усыновили богачи Ронне.
— Понимаю.
Они были просто малышами, которые играли с дочкой управляющего в усадьбе, на лугах и на кладбище возле колокольни.
Даниель питал нежные чувства к маленькой Ильве. Йона вспомнил, как Флора с застывшим взглядом рассказывала, как Даниель поцеловал Ильву, когда они играли в «не подглядывай!».
— Девочка рассмеялась, сказала, что у нее будет ребеночек. Даниелю было всего шесть, и он по какой-то причине перепугался…
— А дальше? — прошептала Диса.
— Он велел обеим девочкам закрыть глаза, подобрал с земли тяжелый камень и забил Ильву насмерть.
Диса перестала жевать и, бледная, слушала, как Флора побежала к отцу и рассказала, что произошло.
— Но отец любил Даниеля и встал на его сторону. Он потребовал, чтобы Флора взяла свои обвинения назад. Напугал, что всех лжецов бросят в огненное озеро.
— И она отказалась от своих слов?
— Она сказала, что соврала, и за такое ужасное вранье ее изгнали из дома навсегда.
— Флора отреклась от того, что видела… и соврала, сказав, что соврала, — задумчиво произнесла Диса.
— Именно так. — Йона протянул руку через стол и коснулся ее пальцев.
Он думал о Флоре. Она была совсем маленькая и довольно быстро забыла прежнюю жизнь, своих первых приемных родителей и брата.
Теперь комиссар прекрасно понимал, что всю свою жизнь Флора построила на лжи. Она врала, чтобы другие были довольны. Прошлое напомнило о себе лишь тогда, когда Флора услышала по радио об убийствах в Бригиттагордене, о девочке, закрывшей лицо руками.
— А что с воспоминаниями Флоры? — спросила Диса и подвинула Йоне тарелку.
— Я звонил Бритт-Мари, спросил, можно ли до них докопаться.
— Жене Нолена?
— Да. Она психиатр и вроде бы считает, что это не так сложно.
Йона подробно пересказал услышанное от Бритт-Мари: существует множество моделей объяснения того, как потеря памяти связана с посттравматическим стрессом. Мощный выброс адреналина и гормонов стресса влияет на долговременную память. При серьезной психологической травме воспоминания могут сохраниться в мозгу почти нетронутыми. Но такие переживания оказываются погребенными в памяти, замороженными, поскольку эмоции не были переработаны вовремя. Но при соответствующем стимулировании воспоминание может внезапно всплыть в виде физических ощущений и образов.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
