Медведь неподвижно стоял у двери, пока приставы не вышли из комнаты.
Хендерсон тяжело и часто задышал:
— Я уже говорил, что хочу позвонить своему адвокату.
Медведь сцепил пальцы и щелкнул суставами.
— Вы не можете просто так держать меня здесь.
Медведь резко подался вперед и сделал молниеносное движение рукой, со всей силы ударив по стене. Он схватил Хендерсона за плечи и дернул его назад так, что стул завис в воздухе на двух задних ножках, которые заскрипели под его весом. Хендерсон открыл глаза. Лицо Медведя было в пяти сантиметрах от него:
— Вы можете идти.
Хендерсон тяжело сглотнул:
— Что?
Медведь отпустил его плечи, и стул тяжело бухнулся на все четыре ножки. Медведь повернулся к стеклянной панели, глядя на собственное отражение:
— Хеннинги отказались подавать иск. Они забрали свое заявление в отношении дочери. И ее машины. Так что это твой счастливый день, поганец. Выметайся отсюда. — Он два раза топнул ногой и развернулся к Хендерсону:
— Ты что, ждешь извинений?
Хендерсон вскочил со стула и быстро вышел из комнаты.
К половине двенадцатого Дрей испытала панический приступ отчаяния. Она надела форму в надежде на то, что это придаст ей ощущение силы. Ее затылок украшало пятнышко желтой краски, которой она вчера утром красила дверь гаража. Казалось, это было несколько месяцев назад.
— Почему так долго, черт возьми?
Медведь откинулся на спинку дивана и поправил помповое ружье у себя на коленях. Он уже натянул свои черные хлопковые перчатки и ботинки, усиленные стальными пластинами; на полу у его ног лежали шлем, защитные очки и бронежилет. Он сказал Таннино, что надежный информатор будет звонить, чтобы сообщить важные сведения по этому делу, и приказал отряду по проведению арестов быть наготове.
Медведь сказал:
— Наверное, Хендерсону понадобилось какое-то время, чтобы вытащить свой «лексус» с полицейской стоянки.
— Я думала, ты позвонил и позаботился об этом.
— Я звонил. И они вроде бы зашевелились. Но потом какой-то ложный звонок о заложенной бомбе или еще какая-то ерунда снова утопила их в бумажной работе.
— Как мы вообще можем доверять этому парню? Какие у нас есть гарантии, что он знает, что делает?
— Пит Криндон, — сказал Медведь, — точно знает, что делает.
Раздался звонок телефона, и дремлющий на полу возле собачьей миски Бостон тут же вскочил как по команде.
Дрей выхватила миску у него из-под носа.
— МакКинли и Семьдесят шестая, — произнес чей-то голос, и все стихло.
Медведь знал, что просить Дрей остаться дома бесполезно, но он предупредил ее, что во время операции она должна будет оставаться в его машине. Они всю дорогу ехали молча.
Несколько складов были расположены в так называемом строительном парке, хотя у этого места не было ничего общего ни с промышленностью, ни с парком. Зато там была целая куча автостоянок и колючей проволоки. Медведь выключил фары, и они в молчании покатились по мощеной подъездной дорожке. Кроме «лексуса» и фургона, припаркованных перед первым складом, вокруг не было никого и ничего.
Это место отлично подходило для того, чтобы кого-нибудь убить.
Они оставили машину Медведя за погрузочным доком, осмотрелись на месте, прислушиваясь к голосам и движению.
Через несколько минут к месту действия подкатил «Монстр» — так ласково прозвали свою машину члены отряда по проведению задержаний. Полностью экипированные ребята вылезли наружу и остановились между старой переоборудованной машиной «скорой помощи» и грузовичком Медведя. Судебные исполнители тепло поприветствовали Дрей.
Брайан Миллер, сидя на корточках, опирался на выкрашенный черной краской бок «Монстра». Над его головой на машине красовалась белая надпись: «Судебные исполнители США». Рядом с ним сидел пристегнутый на поводок черный служебный лабрадор. Собака не виляла хвостом, не рычала и не прыгала, а только внимательно смотрела на все своими умными желтыми, почти волчьими глазами. Это была самая лучшая собака Кинологического отдела по обнаружению взрывчатых веществ.
Мейбек сжимал и похлопывал свой таран, как суеверный бейсболист, который перед игрой пытается «договориться» со своей битой. Он привез эту чертову штуку из Сент-Луиса.[32]На вечеринке, которую Миллер устроил по поводу своего нового назначения, жена Мэйбека пошутила, что застала его за тем, что он одевал таран в одежду кукол их дочери.
Томас и Фрид надели одинаковые очки ночного видения и повернули за угол, ветер трепал их черные нейлоновые куртки с аббревиатурой службы судебных исполнителей. Остальные члены отряда стояли кружком, направив дула автоматов МП5 на асфальт. Из всех них один только Медведь использовал ружье. Вид Медведя, вскидывающего это помповое ружье с тридцатипятисантиметровым дулом на полном ходу, наводил на мысли о конце света.
Миллер развернул на земле большую карту и прижал ее носком ботинка и камнем. Снаряжение Медведя зашелестело, когда он присел возле карты. Он говорил тихо, несмотря на то, что они находились метрах в двухстах от цели. Он показывал на карте, где они с Дрей засекли движение внутри здания.
Миллер кивнул и продолжил:
— За парком ждет «скорая». На случай, если кто-то будет ранен. Полицейских предупредили, но у нас нет времени на то, чтобы ждать, пока они оцепят территорию за воротами, так? — Он взглянул на Дрей и Медведя. Те одновременно замотали головами. — Мы зайдем туда быстро и без приглашения. — Просматривая план захода в помещение, Миллер стучал по нему пальцем, показывая, за какими зонами будут следить участники группы, которые всегда работали по двое, в паре с напарником.
Томас и Фрид показались из-за угла, тихо ступая. Рот Томаса был плотно сжат так, что усы топорщились. Вокруг глаз на его обветренном лице пролегли глубокие морщины. Он снял очки и сделал неопределенный приглашающий жест рукой. Миллер взглянул, сморщился и передал очки дальше по кругу. Дрей заметила, как менялись лица судебных исполнителей, после того как они смотрели сделанную Томасом запись, и, наконец, вырвала очки из рук Медведя и погрузилась в смутно-зеленоватый мир.
Симпатичный, хорошо сложенный парень вышагивал у открытой двери склада рядом с тем местом, где они с Медведем слышали голоса. Его руки по локоть были покрыты подтеками какой-то расплывчатой непонятной жидкости; на футболке и джинсах были неясные пятна. Красный цвет в оптике ночного видения всегда приобретал туманный налет. Парень наклонился и уперся руками в колени, словно борясь с тошнотой. Он вынул бутылку отбеливателя из багажника «лексуса», перед дверью явно собрался с духом, потом вошел внутрь.
