пути и считала, что этого достаточно. Впрочем, единственный раз Климу всей компанией уговорили помыть посуду. Обда проделала это с видом громаднейшего одолжения и, как пыталась потом доказать Ристинка, исключительно из вредности утопила многострадальный котелок. Посудину из глубин озера пришлось вылавливать Гере и Теньке с помощью палки, брани и прикладного колдовства. Больше на Климу хозяйственных дел не спихивали, разве что Ристя частенько принималась ворчать, но без особого результата.
Ночи становились все холоднее, любителей вольной лесной жизни среди путников не наблюдалось, поэтому все уже считали дни до прибытия, частенько донимая Теньку расспросами на тему: "Сколько нам еще осталось?" Не лишенный чувства юмора вед отвечал, что жить все они будут долго и счастливо, хотя он тут совершенно не при чем. А до его родного села еще неделя пути… пять дней… три дня…
— …Ни на какое капище я не пойду! — заявила Ристинка. — Я хочу тепло, крышу над головой и наконец-то нормально помыться! С меня хватит! Высшие силы, лучше бы я умерла!
— Тебя проводить обратно? — хмыкнула Клима.
Бывшая благородная госпожа послала обде уничижительный взгляд.
— Клима, — осторожно произнес Гера, — но ведь пара дней действительно погоды не сделают.
— Я должна поклониться высшим силам, — отрезала Клима. — Они не хотят моего промедления. Идем на капище. Тенька, показывай дорогу.
— Вот кто тебя за язык тянул, — вполголоса проворчал Гера другу.
— Но это и правда очень важно, — пожал плечами Тенька. — Да и мне нужно повидать высшие силы. Перед дорогой на земли Ордена я тоже заходил туда и просил их снисхождения. Видишь, как интересненько все в итоге обернулось!
Капище представляло собой круглую полянку, надежно сокрытую в зарослях чащобы. Но не темным заплесневелым буреломом, как место поклонения крокозябрам, а светлой молодой порослью ивняка. По краям полянки росли огромные, почти с кулак, ландыши и некрупные густо теснящиеся ромашки с мясистыми желтыми серединками.
— Ничего себе, — выдохнул Гера, опасливо поглядывая на ландыши-переростки. — Тенька, ты говорил, бываешь тут… Твои фокусы?
— А мне нравится, — благосклонно мурлыкнула Клима. Она любила ландыши, особенно крупные.
— Не, — ухмыльнулся вед. — Это все высшие силы. Любое их капище — это уединенное местечко с ивняком, где растут ландыши с ромашками и присутствует источник воды — колодец, криничка, ручеек, даже болотце годится. Еще там непременно должны быть замшелые камни — пара валунов или много булыжников.
В центре капища и правда находился широкий, но неглубокий колодец, больше напоминающий крохотную каменную беседку, заросшую мхом. Из такого колодца невозможно было взять воды, только прикоснуться к ней рукой — дно редко устилали темные от времени деревянные доски. Некоторые рассохлись и набрякли от влаги, некоторые — проросли. Пахло землей и сыростью.
— Есть природные капища, — продолжал объяснять вед, — а есть рукотворные, вроде этого. Разницы нет, главное — вера человека.
Тенька первым делом нарвал солидный букет ромашек.
— Это в дар высшим силам? — уточнил Гера.
— Это в дар сестре, — рассмеялся колдун. — Должен же я Лернэ хоть какой-то гостинец притащить. Она уверяет, что именно из ромашек с капища получается самый вкусный и наваристый напиток. Нервы успокаивает, да и вообще…
— Что-то вроде сильфийского укропника?
— Ха! Да их паршивый укропник с нашим ромашковым отваром и рядом не стоял! Клима, хватит на ландыши смотреть, лучше рви их и плети венок. Начнем.
Гера и Ристинка сели в отдалении, чтобы не мешать. Обда и колдун подошли к колодцу. Тенька прикрыл глаза, что-то нашептывая, и венок в руках Климы рассыпался серебристым пеплом, опадая в воду.
— Теперь прополощи руки.
— Просто прополоскать? — уточнила Клима, наклоняясь.
— Ну… некоторые оригиналы вываливаются в земле с капища целиком и ходят так по несколько дней, пугая народ свои беззаконным видом, но тебе, моя дорогая обда, да и всем нормальным людям, достаточно просто ополоснуть руки. Ага. Так, а теперь садись на колени рядом с камнями и водой. И говори.
— Что говорить? — это была та редкая минута, когда Клима ощущала растерянность.
— Да что хочешь. От сердца говори, главное. А я подожду тебя с остальными на краю полянки.
И обда осталась наедине с высшими силами. В колодце словно кровь пульсировала вода. А камни подобно плоти защищали ее от опасностей внешнего мира. Кровь и плоть. Вода и Земля.
"А ведь наш край — он живой. Он и есть — высшие силы. Мы рождаемся в колыбели Воды и Земли, эти стихии целую жизнь идут с нами об руку, а потом забирают обратно к себе. К чему недостижимые Небеса, если можно вот так запросто прикоснуться к своим корням. К прошлому и будущему. Вода и Земля кормят нас, дают нам знание о себе. Они защищают нас — но и мы всякий раз встаем на их защиту! Они дают нам таинство колдовства, а мы никогда не используем его во вред высшим силам. Они дают Принамкскому краю обду — и обда клянется вовеки жить лишь во благо своей земле и своему народу. Не это ли — мир? Не это ли — должный порядок вещей?"
Слова и правда шли от самого сердца. Не могло быть иначе.
— Высшие силы Земли и Воды, вечные, всемогущие, милосердные. Я, Климэн Ченара, новая обда Принамкского края, здесь склоняю перед вами голову. Ни перед кем больше не склонить мне головы. Услышьте мой призыв, откликнитесь, помогите! Вы же выбрали меня для чего-то, так не отворачивайтесь, прошу. Я никогда не позволю в себе разочароваться. Я все, абсолютно все сделаю, чтобы мой народ жил в мире и достатке. Потребуется — убью себя, по капле отдам людям свою кровь, раздеру плоть на куски, чтобы никто не голодал. Я буду брать в этом пример у вас. Высшие силы! Подскажите верный путь, не дайте оступиться. Я не таю от вас своих помыслов, я приму любую долю, никогда не буду роптать. Только пусть Принамкский край снова расцветет. Моя родина, мой огромный дом. Я буду молить вас за каждую травинку, за каждую капельку росы. Мы едины с этой землей и мы молим о милости. Услышьте, высшие силы, снизойдите до обды, которая в угоду вам снова родилась спустя полтысячелетия…
Грудь остро кольнуло медальоном. У Климы вспотели руки, когда она торопливо оттягивала цепочку и подносила гладкую пластину меди к глазам, чтобы прочитать второй элемент своей формулы власти.
…Утреннее солнце ярко пылало над Принамкским краем, разгораясь все ярче. Чуть сонное, тяжелое, какое может быть только в поздних числах августа. Отзывались леса щебетом птиц, затихали ночные грозы, бежали прочь на север холодные злые ветра.
Утро нового дня.
