никакие посторонние женщины на территорию или с нее сегодня не проходили.
«Она через забор перелезла», - подумал Сотченский.
Через забор? Тогда она в очень хорошей форме.
____
-4-
В воскресенье Сотченскому предстояло мероприятие, на которое он совершенно не стремился попасть. Можно провести время с куда большей пользой, сидя перед телевизором.
Наводку дал один из информаторов – Фурсов, зарекомендовавший себя отъявленным барахольщиком. Сотченский уже посетил пару вечеринок в клубе спиритистов (вызванный ими дух Наполеона Бонапарта даже не владел французским), сеанс телекинеза, оказавшегося надувательством не слишком высокого класса, и теперь еще вот это… Однако рвать отношения с Фурсовым не хотелось – порой и от него случалась польза, и – ну, чем черт не шутит! – может, это и есть тот самый случай? Интуиция сварливо ворчала, что случай не тот, но Сотченский рассудил так: если не произойдет ничего экстраординарного, он честно поедет в морг при Склифе. Но – лучше пусть что-нибудь произойдет.
Надежда на это «что-нибудь» - хоть на какое-то оправдание своей пассивности, в которой его наверняка станет упрекать разобиженный Фурсов, сбылась.
Прежде всего, Васнецов проспал почти до половины первого – дало о себе знать крайнее переутомление. Как гостеприимный хозяин, Игорь не мог отпустить его, не накормив завтраком (вернее – обедом), и, пока Васнецов принимал душ и брился, заказал доставку еды.
Васнецов явно тянул с отъездом. Он сказал, что кошмары его не донимали, но выглядел хуже, чем вчера: синяки под глазами углубились до черноты, а все движения были какими-то скованными.
Уехал он только к двум часам. Вскоре после этого позвонила Алиса и весьма деликатно намекнула, что она будет счастлива, если супруг изыщет возможность лично встретить ее в аэропорту.
***
- …Ты же понимаешь, что жена меня сырым слопает! – убеждал Сотченский возмущенного «барахольщика». Игорь не стеснялся наделять жену самыми отрицательными чертами характера, хотя та после свадьбы начала принимать таблетки и превратилась в мирную домашнюю женщину. – Я предлагал ей такси вызвать – ни в какую.
- Алексеич, ты упускаешь уникальный шанс! – хрипел в трубку вечно простуженный судмедэксперт МАК. Сотченский считал, что не проходящая простуда – последствие слишком частого нахождения у ледников. – Если ты читал Новый Завет…
- Я не читал даже старый завет, - перебил его Игорь. - Слушай, ты сказал, что еще даже нет подходящего трупа, а вы там уже пригласительные билеты раздаете.
- Это больница Склифософского, труп будет. Главное, есть парень - настоящий феномен, хотя у него и не все дома. То есть, все не дома, однако…
- Паш, а Паш. Ты вот можешь хоть какую-то научную базу подвести под этот… хмм… феномен? Если без Нового Завета и преданий старины глубокой? Ну что, по-твоему, представляет из себя воскрешение мертвеца? Чисто технически?
Фурсов сдавленно откашлялся. Когда же он к лору сходит, самому-то не противно?
- Технически экстрасенс, проводящий реанимацию, не задает трупу никаких избыточных функций. В клетках организма, конкретно в нервных тканях, содержится компонент, отвечающий за так называемую вторичную жизнь. Он не охвачен метаболизмом и подвержен распаду в период от трех до девяти суток после биологической смерти… Слушаешь меня, алло?
- Наслаждаюсь каждым словом.
- Если компонент инициировать, он сообщает телу избирательную активность. Конечно, воскрешенный мертвец – это уже не человек. Мозг работает на холостых оборотах, личностные качества подавлены или вовсе отсутствуют. Получается такое… существо. В зависимости от срока, в который реанимация состоялась, и степени сохранности тела, существо может опознавать других людей, но без эмоциональной подоплеки. Психически оно нейтрально… пока не проголодается.
- Ты мне сейчас что-то цитируешь?
- Да, наброски, с компьютера.
- Всё это грандиозно, но олигофрен при чем?
- Так он же катализатор от Бога! У него в голове время и пространство скривляются, он не воспринимает окружающий мир, но видит скрытые процессы и манипулирует ими. Ты не находишь, что это как минимум тема для диссертации?
- Как минимум, - ответил Сотченский, сознавая, что его загоняют в угол. – А как максимум – принудительное лечение в дурдоме. Вряд ли человечество готово к твоей диссертации.
- Значит, ты там будешь? – Фурсов понимал шутки еще хуже, чем Алиса. - Я с тобой свяжусь по готовности. От проходной мне наберешь, выпишу пропуск.
- Блин, кто вам вообще такое разрешил?!
- Неважно. Есть договоренность. Так да или нет?
- Обещаю что-нибудь придумать. Алису тоже просто так не бросишь. Ладно, постараюсь выкрутиться.
Отвязавшись от настырного судмедэксперта, Сотченский бросился в кресло и принялся обдумывать, как ему быть дальше. Убить целый день? На то, чтобы полюбоваться, как в морге олигофрен с огромной головой и крокодильей челюстью творит неуклюжие пассы, ковыляя вокруг завернутого в простыню трупа? И получить предсказуемый
