— Один уже пробовал меня уговаривать. Ваш приятель — Четвертый! Но он был настолько неубедителен, что пришлось вырвать ему сердце! Так что, если хотите, попробуйте, вдруг соглашусь! — ехидно проговорил он.
— Только со временем у вас туговато: скоро вам конец! Думаю, вашу дискету уже расшифровали!
— Прекрасная новость! — искренне обрадовался Григорий Маркович. — Я восхищаюсь гением нашего босса: все разыграно как по нотам! «И стрела, летящая в цель, поразила самого лучника.» Прекрасные строки не правда ли? Вот вы говорите: «Попробуйте уговорить». Но вас мне и не нужно уговаривать! Зачем мне вас уговаривать, того человека, который и так отработал на нас столько, что это даже невозможно оценить! — Григорий Маркович говорил так уверенно и спокойно, что Савелий вдруг понял, что он говорит правду:
— Не понимаю, что вы имеете в виду? — все-таки спросил он.
— Вы ведь наверняка чувствуете себя героем: всех победил, всех уничтожил, а дискета, за которую было положено столько жизней и уничтожено столько техпики, находится в органах власти! Я правильно излагаю ваши мысли!?
Савелий пожал плечами: что-то настораживало в его речи, но он решил не перебивать его и выслушать до конца.
— Уверен, что именно такие обуревают вас сейчас чувства! Но вы не знаете, что именно такие же чувства испытываю и я, ваш покорный слуга!
— Он склонил голову. — Да-да, как вам ни удивительно это слышать.
— Бред какой-то! — хмыкнул Савелий.
— Это как посмотреть! — улыбнулся Григорий Маркович. — Ладно, думаю, хватит вас интриговать! Представьте себе, что вы с самого начала, когда еще были за границей находились под нашим контролем! Нам был известен каждый ваш шаг!
— Гюли? — догадался Савелий.
— И не только Гюли. Хотя вы удивительно догадливы. Но это еще не все. На вас мы вызвали, когда вы нам стали нужны, и с того момента вы жили по нашему плану!
— Чушь собачья! — воскликнул Савелий.
— Вы так думаете? Нам нужен был человек, который доставит ту самую дискету, которую вы так остроумно, использовав его, то есть Четвертого, отпечатки пальцев, выкрали из сейфа, в правительство. И этим человеком оказались вы! Наш шеф был уверен, что вы справитесь с этой задачей, и вы оправдали эти надежды! Вы думаете, что благодаря этой дискете будет раскрыта вся преступная структура? Ошибаетесь, мой дорогой! Вы кадровый военный и наверняка не раз подкидывали противнику «дезу». Да, в этой дискете была заложена самая настоящая «деза»! Но чтобы она была убедительной и в нее поверили, нам и нужен был такой человек, как вы: честный, неподкупный и принципиальный! То есть тот, кому наверняка поверят те, для кого и предназначалась дезинформация. Но нам нужно было, чтобы ни у кого не создалось впечатления, что эта важная, в кавычках, информация досталась легко и просто. Поэтому на вашем пути создавались самые реальные трудности, порой смертельные, которые вы с честью преодолели.
— И вы хотите сказать, что все, кто погиб, вами были специально подставлены?
— Что значат пешки, когда речь идет о выигрыше всей партии!
— Но для чего все это?
— Для того, чтобы можно было наконец навести порядок, железный порядок в этой стране! К власти должны прийти достойные люди! Люди, которые и смогут навести этот порядок!
— Очень благородные задачи! — усмехнулся Савелий. — А наркотики для того, чтобы оболванить как можно больше людей и спокойно управлять этим стадом?!
— Я уже говорил, что вы догадливы.
— Но почему вы мне это все раскрыли? Или вы так уверены, что я приму ваши условия?
— Нет, я уверен, что ты никому больше не сможешь об этом рассказать! — он потянулся к карману, но Савелий выхватил из-под куртки свой «узи».
— Без глупостей, Григорий Маркович! Где Лана?
— Лана? — он вдруг расхохотался. Савелий нахмурился, не понимая причины его смеха, хотел спросить его об этом, но вдруг услышал родной голос:
— Савушка! Он обернулся на голос и увидел перед собой Лану.
— Лана… — нежно проговорил он, не замечая в ее руках пистолет.
В этот момент он услышал какой-то шорох ею стороны Григория Марковича и резко вскинул автомат, но Лана нажала на спуск пистолета. Выстрелом Савелия отбросило на спину.
— Хороший ты парень, — поморщилась Лана, — жаль, что не принял нашу сторону. — Она вздохнула и посмотрела на пистолет.
— Не до сантиментов, дорогая! — бросил Григорий Маркович, закрывая чемодан. — Он слишком много знает, добей его! — А сам вытащил из пачки сигарету «Мальборо», прикурил зажигалкой и поднес огонек к занавеске.
— Поторапливайся, самолет не будет ждать. — Он подхватил два чемодана и направился к выходу.
Лана посмотрела на разгоравшуюся занавеску, подошла к лежащему Савелию. На груди, куда она стреляла, крови не было видно, и она покачала головой. Потом с грустью вздохнула, отвернулась и, не глядя, выстрелила несколько раз. Бросив пистолет на пол, она подхватила чемодан, сумку и быстро пошла к выходу.
Всю комнату заполнило дымом, который вскоре добрался и до Савелия.
Он закашлялся в тот момент, когда от дачи отъезжала «Вольво» и увозила Лану и Григория Марковича в аэропорт «Шереметьево».
Савелий приподнялся и увидел, что все вокруг полыхает в огне. Пересиливая боль в плече, в груди и в ноге, Савелий встал на ноги, с трудом доковылял до ближайшего окна и со звериным рыком вылетел вместе с рамой наружу.
Кувыркнувшись, сел на земле, сорвал с себя куртку, бронежилет и осмотрел свои раны: на груди сияли два огромных синяка, одна пуля пробила плечо, другая — правую ногу.
Кровь хлестала из ран, но Савелий не стал обращать на это внимание он подхватил с земли автомат.
— Вы все равно не уйдете от меня! — бросил он сквозь зубы и направился в ту сторону, куда ушла машина. Он шел упрямо вперед, теряя силы, переполненный злостью на себя за то, что дал себя провести этим проходимцам. Столько пройти, столько выдержать, стольких убить людей, подвергнуть смертельной опасности Воронова, и все впустую?!
Нет, этого он никогда не простит себе! Никогда! Кляня себя на чем свет стоит, Савелий всячески гнал от себя мысль о Лане, хотя эта боль была куда страшнее.
Он проклинал себя за то, что все им совершенное не стоит выеденного яйца. Савелий еще не знал, что механизм, ловко запущенный Рассказовым, на какомто этапе дал сбой, и этот сбой сломал весь план, столь хитро им продуманный.
И через три дня, когда ему станет известно о провале путча-переворота, он не станет так переживать, как Савелий. Он попытается извлечь из этого провала пользу для своей организации а границей. Главное, он сумел сохранить ее, не потеряв почти ни одного нужного сотрудника.
Всего этого Савелий не знал, когда, пересиливая боль в груди и ноге, упрямо шел по трассе, словно и вправду думал догнать уехавших.
