не только она с Рикки, но и Диана. Это же видно.
– А правда, что король признал сына от фаворитки? – спросила Диана, когда Тираэль закончил очередную историю.
Айлин кивнула.
– Иначе после женитьбы Хоакин будет наследным принцем всей Лансии. Для объединения страны это, конечно, хорошо, но вряд ли люди к этому готовы.
– Под властью эльфов мы ходить точно не захотим, – согласилась Диана и впервые за вечер посмотрела прямо на Эри.
– Давай мы тебе поможем? – предложил Рикки, поднимаясь из-за стола. – Что надо, дров наколоть, воды принести?
Тираэль отправился во двор орудовать топором. Айлин вызвалась помыть посуду, а Горностай отправился к колодцу.
Воспользовавшись моментом, Эри решилась-таки подойти к Диане. Волновалась она даже сильнее, чем перед встречей с королем.
– Можно с тобой поговорить? – попросила она, сглатывая подкативший к горлу ком.
Диана держалась куда увереннее.
– О чем? – спросила она, скрестив на груди руки.
Эри глубоко вдохнула.
– Я хочу извиниться, – выговорила она.
Брови Дианы поползли вверх.
– За что?
– Помнишь первый день школы? Я тебя ударила. Думала, что ты толкнула меня специально, но теперь знаю, что нет. И я была не права.
Каждое последующее слово давалось чуть легче предыдущего. Эри чувствовала, как комок в груди становится меньше.
Диана молчала, широко раскрыв глаза. Эри сунула руку за пазуху и вытащила свернутый вчетверо листок.
– Это тебе.
Диана моргнула и нерешительно коснулась бумаги.
– Что это? – спросила она. – Здесь королевская печать?
Развернув листок, она бегло пробежалась по строчкам, и снова посмотрела на Эри.
– Не понимаю, что это значит?
– Это королевское помилование для Шадер и всех шадерцев. Вы можете покинуть Индорф, вернуться домой и восстановить деревню.
На лице Дианы появилась растерянность.
– Почему ты даешь это мне, а не ребятам с лесопилки или кому-то еще?
Эри улыбнулась.
– По традиции только мужчины могут входить в совет старейшин, но я считаю, у Шадер не будет лидера лучше тебя. Ты собирала вокруг себя всех еще в детстве. И теперь они пойдут за тобой. Не сомневаюсь, Диана, что ты восстановишь разрушенное и приведешь деревню к процветанию.
– Но... – она осеклась. – Я же устроила против тебя травлю... Это ведь из-за меня после смерти Анжелы у тебя никого не было. Даже Рикки...
– Видишь, однажды ты уже смогла объединить людей против одной ведьмы. Уверена, что получится и ради чего-то лучшего.
Диана закрыла лицо ладонью.
– Мне так стыдно, Эри, – тихо проговорила она. – Я тебя всю жизнь ненавидела.
– Я тебя тоже, – Эри шагнула ближе и обняла её. Диана шмыгнула носом и прошептала:
– Прости меня.
Они стояли, неловко обнявшись, и Эри чувствовала, как комок в груди растаял окончательно.
***
Миола была похожа на мать. Круглолицая и пышущая жизнью, она производила впечатление обычной девушки из деревни, а не принцессы. На ней было зеленое бархатное платье с длинными рукавами, волочащимися по земле. На плечи наброшена короткая шубка из белой лисицы. В волосах, собранных в замысловатую прическу, сияла изящная диадема.
На Хоакине был черный дублет, расшитый золотыми нитками, узкие штаны и высокие ботфорты, начищенные до такого блеска, что в них отражалось солнце. На поясе висел изящный меч с блестящей гардой, украшенной драгоценными каменьями.
Молодожены держались за руки, перевязанные розовой лентой. С Миолой они казались странной парой, словно два несочетающихся блюда. Они шли по проходу из выстроившихся рядами людей и эльфов. Несколько мальчишек и девчонок с корзинками бросали над их головами рис и лепестки роз. Процессию завершал Иргинг, проводивший саму церемонию.
Эри стояла в первом ряду между Рикки и Айлин.
– Хорошо, что это не я, – прошептала на ухо красноволосая подруга.
– Тиара, должно быть, им очень гордится, – отозвался из-за спины Тираэль.
Эри вспомнился их последний разговор с лесной колдуньей.
– Я знаю, что ты соврала, – сказала она. – Ты была участницей тех событий тысячу лет назад. И все знала с самого начала.
На этот раз Тиара не стала отрицать, но уверяла, что Оринг-Ланс не посвятил ее в свой план до конца. Она лишь помогла ему околдовать родителей Эри и подстроить ее зачатие. Но если бы она знала, что из-за этого с той стороны в мир вырвутся души мертвых, никогда бы не согласилась.
– Не очень-то в это верится, – Эри хмурилась. – У Хоакина был амулет, в котором хранился локон волос его отца. И как выяснилось, этот же локон был частью души Оринга. Так что вы с ним были близки, хотя и не понимаю, как это возможно.
– Оринг мог становиться материальным. Ненадолго, потому что он потерял часть души, но все же мог, – пояснила Тиара. – Да, мы были близки, но это не значит, что я знала, что творилось у него в голове. А тебе скажу, что ты будешь одной из первых, кто услышит. Ренорд признал Хоакина своим. И думаю, не надо объяснять, почему важно не плодить недоказуемых сплетен.
Разговор с Тиарой не принес Эри ни облегчения, ни ясности. И сейчас, глядя на белоголовый затылок Хоакина, она ловила себя на смешанных чувствах. В тот день, когда умирало солнце, эльф встал на сторону матери. Тиара, Ренорд, Оракул и остальные охотно отправили Рикки на костер. Просто потому что решили попробовать «а вдруг поможет?». Вот так по щелчку распорядиться человеческой жизнью.
И они, четверка героев, хоть и помогали простому люду, по сути все равно оставались на посылках у этих людей и эльфов.
– Мы можем уехать, – предлагала как-то Айлин. – Не в Аргон, а еще дальше. Посмотреть мир.
– Бегством ничего не решишь, поверь мне, – отвечала Эри. – В других странах будут такие же правители.
– Лучше иметь дело со знакомым злом, – поддержал ее Тираэль.
– Да и не так уж мы и бессильны, – добавил Рикки.
В это хотелось верить. Да и в их жизнях многое изменилось. Могли ли они тогда в Шадер представить, что будут гостями на королевской свадьбе?
Молодоженов встретили Хинт с Ренордом. Они расцеловали своих детей и предложили всей процессии следовать к деревьям. На верхних ярусах уже были расставлены столы с угощениями.
Над Филдбургом пошёл снег. Белые хлопья укрывали землю, лестницы и подмостки. Дамы в пышных платьях принялись приподнимать юбки, чтобы не
