Книга Охотник - Тана Френч

— Ага, — рьяно отзывается Трей. — В смысле, нет, не было у него причин. Ему он нравился, Рашборо этот, отец про него ни слова дурного ни разу, если у них какие неполадки были б, он бы мне сказал… я из всех, кто еще дома остался, старшая, он мне доверяет, он со мной разговаривает…

— Ай ладно, — говорит Нилон, вскидывая руку, — не заводись по новой ради Христа. Мы тут сдуреем на голову с этого дела. Давай так… — Смотрит на часы на стене: — Время к ужину, и я не знаю, как вы обе, а я с голоду помираю. Я всегда могу к вам еще раз обратиться за дополнительными подробностями, если понадобится, но сегодня остановимся на этом, идет?

Лена знает, на что Нилон нацелился: ему надо это все под подпись, накрепко, пока Трей не передумала.

— Ага, — говорит Трей, переводя вдруг тряское дыхание. — Было б хорошо.

— Ну-ка, послушай меня, — говорит Нилон, внезапно посерьезнев. Постукивает по столу, чтоб привлечь внимание Трей. — Я попрошу того славного парнишку в предбаннике напечатать твои показания, и после тебе надо будет их подписать. Как я уже сказал, с той минуты, как ты их подпишешь, все изменится. Это не шутки, это будет юридический документ в материалах о расследовании убийства. Если что-то в них неправда, сейчас самое время прояснить, а иначе попадешь в серьезные неприятности. Ты меня слышишь?

Голос у него как у сурового папаши, и Трей отвечает как хорошее дитё — кивает изо всех сил и смотрит ему в глаза.

— Я знаю. Я понимаю. Клянусь.

— Больше без фокусов?

— Без. Честно.

Голос у нее ровный, решительный. На секунду Лена вновь слышит в нем ту же глубокую ноту горя.

Нилон слышит только решимость.

— Классно, — говорит он. — Молодец. — Отодвигает стул от стола. — Пойдем напечатаем это, ты прочтешь, убедишься, что дружок наш ничего не перепутал. Годится? Хочешь еще колы, пока ждать будешь?

— Ага, — говорит Трей. — Если можно. Извините.

— Все в порядке, — говорит Нилон. — Лучше поздно, чем никогда, а? Беседа завершена в пять-тринадцать вечера. — Щелкает кнопкой на диктофоне, выключает его, поднимает брови, глядя на Лену. — Помираю курить хочу — не смей брать с меня пример, девонька, мерзкая это привычка. Миссус Дунн, не желаете ли свежим воздухом подышать?

— Чего б нет, — отвечает Лена, улавливая намек. Бросает взгляд на Трей, пока встает со стула, — удостовериться, что малая готова остаться одна, но Трей на нее не смотрит.

Участок Гарды — маленькое здание-коробок, покрашенное в опрятный белый и воткнутое в веселенький ряд разноцветных, как макаруны, домиков. Стайка малолеток втаскивает самокаты вверх по дороге на пригорок и с воплями скатывается вниз; несколько мамашек в саду приглядывают за ними, хохочут над чем-то, утирают младенцам носы и одергивают малышню, чтоб не ели грязь, — все это одновременно.

Нилон подает пачку Лене и ухмыляется, когда та качает головой.

— Я прикинул, — говорит он, — что если курите, вы б не хотели, чтоб девонька видела. Подумал, свежий воздух — вариант безопасней.

— Я б и не пыталась это от нее скрыть, — говорит Лена. — Она мало что упускает.

— Это я понял уж точно. — Нилон откидывает голову чуть назад, чтоб всмотреться в Лену, — она повыше его. — Хелена Дунн, — произносит он. — Ну-ка, ну-ка: Норин Дугган — ваша сестра, а Кел Хупер — ваш парень. Все верно я понял?

— Все так, — говорит Лена. Опирается о стену, чтоб сравняться с Нилоном по росту. — Свезло им, грешным.

— Вы гляньте, — говорит Нилон, довольный собой. — Я постепенно врубаюсь в это место. Заходил к вам пару дней назад, поболтать хотел, но вас дома не оказалось.

— Работала, наверно.

— Скорее всего. — Нилон выбирает сигарету и уравновешивает ее между пальцами, осмысляя сказанное, по-видимому. — Парень ваш, Хупер, — произносит он, — присутствовал, когда Тереза выложила мне исходную историю. Он сказал, что на нее можно полагаться. — Вскидывает бровь: это вопрос.

— Можно, да, — говорит Лена. — Или раньше всегда было можно. Но она сама не своя чуток эти последние недели. Отец домой вернулся — ее это сбило с панталыку. Она его всегда обожала.

— Девчонки и их отцы, — снисходительно говорит Нилон. — Классно. Одна из моих еще довольно мелкая, думает, что солнышко у меня из задницы светит. Радуюсь этому, пока дают; второй тринадцать, господи помоги, и я что ни скажи, все такая чушь, что ей хоть помирай. Тереза на отца зла не держит за то, что он слинял?

Лена ненадолго задумывается.

— Не то чтоб я замечала. Он вернулся, так она на седьмом небе. И боится, что опять отвалит.

Нилон кивает.

— Кто ж ее упрекнет. А отвалит?

Лена бросает взгляд за спину, чтоб удостовериться, что Трей не вышла на улицу, и понижает голос:

— Я б сказала, да.

— Бедная девонька, — говорит Нилон. — Нелегко ей было — во всем признаться. Молодец вы, что уговорили. Ценю. — Улыбается Лене. — Скажу начистоту, я приятно удивлен. В таких местах, как ваши тут, откровенно говоря, люди ради таких, как я, из кожи вон не лезут.

— У меня жених — легавый, — ставит Лена ему на вид. — Или был им. Я чуть по-другому на все смотрю, чем большинство в моем кругу.

— Оно да, все верно, — признаёт Нилон. — Как вы ее убедили?

Это слабое звено в их легенде, и Лене хватает ума не делать вид, будто его нет. Не спеша обдумывает. После спектакля, который Трей там устроила, никаким чертом Лена ее не подведет.

— Знаете, — произносит она, — уговаривать пришлось меньше, чем я прикидывала. Она наполовину сама была готова, надо было только чуток поддержать. Вы тут всю округу на уши поставили — вряд ли я вам про то должна сообщать, уж всяко. — Бросает на Нилона взгляд отчасти ехидный, отчасти восхищенный. Нилон склоняет голову в картинной скромности. — Трей должна была б предвидеть такое, — продолжает Лена, — однако ж нет. Накрутила себя, думала, вы не тех возьмете и она окажется виновата. Поначалу хотела не рассказывать ту часть, которая про отца, но я ей сказала, что толку не будет: вы поймете, что должна быть причина, зачем она ту первую историю выдумала, и не отстанете, пока она сама не расколется. Это она поняла. Но вообще, думаю, она просто не могла врать дальше. Как я и сказала, не то чтоб врушка она. Ее это напрягает.

— Есть такие люди, — соглашается Нилон. Крутит в пальцах сигарету — все еще не зажженную. Лена, как и предполагалось, понимает намек: они сюда не воздухом дышать вышли, хоть свежим, хоть каким. — Что вы про ее папашу думаете?

Лена пожимает плечами и шумно выдыхает.

— Джонни есть Джонни. Чуток идиёт, но что от него вреда много, я б не сказала. Хотя поди знай.

— Тоже верно, — говорит Нилон. Наблюдает за детьми на самокатах. Один упал и ревет, мамашка проверяет, не течет ли кровь, обнимает ребенка и отправляет играть дальше. — Скажите-ка вот что. Вечером накануне гибели Рашборо Джонни заходил к вам на добрые полчаса. Что происходило?

Лена было вдыхает, но молчит.