ладите?
– Не уверен, мама.
Мой голос звучал хрипло, и она снова подвинулась ко мне.
– Что это значит? Разве после гонок ничего не изменилось?
С самого детства я никогда ничего не скрывал от мамы, как и от друзей, она знала обо всем, начиная с истории с Айбюке и заканчивая гонками.
– Она делает все, чтобы держаться от меня подальше.
– Почему?
Почему? Это хороший вопрос, я бы тоже хотел бы знать ответ.
– Может быть, она боится, – просто ответил я, и мама откинулась на кровать, сложив руки перед собой.
– На это может быть две причины, мой глупый мальчик. Во-первых, возможно, она знает о твоем разгульном прошлом.
Когда смех, сорвавшийся с губ, заполнил комнату, мама сделала знак, чтобы я ее не перебивал.
– Во-вторых, и я думаю, что это более весомая причина, такой девушке, как она, сложно адаптироваться к новой жизни.
Я не понимал, на что намекает мама, но было очевидно, что она видит Нису по-другому. Мы были почти равны, нас обоих усыновили.
– Что значит – такая девушка, как она? Разве мы не одинаковые?
– Ты так думаешь? Думаешь, вы похожи?
Этот разговор напомнил мне о минутах, проведенных на ферме. Как будто я оказался на месте Нисы, а моя мама – на моем.
– Разве не так? Мы оба приемные.
– Да, это правда, но ты появился в нашей жизни еще до того, как у тебя прорезались зубы, Демир. Мы вырастили тебя, мы воспитали тебя. Ниса пришла из совершенно другого мира. Поверь, ей потребуется время, чтобы привыкнуть ко всему.
Пока мама спокойно излагала ситуацию, я осознавал, что она права, потому что Ниса, по сути, говорила то же самое. Но вдруг в моей голове возник другой вопрос, и я не сразу решился озвучить его вслух.
– Если бы я вырос в детском доме, я бы стал таким же, как она?
Быть похожим на Нису… Бояться, всегда сдерживаться и отказываться от всего… Если бы я вырос в детском доме, стал бы и я таким? Вел бы себя, как ребенок, который хочет от всего спрятаться? Мама посмотрела мне в глаза, погладила по щеке и покачала головой.
– Нет, я уверена, что ты бы все равно был самим собой.
Хотя я не был уверен, я все равно кивнул в знак согласия.
– Она… совсем другая, мама, – пробормотал я, а она положила одну руку на подбородок и наблюдала за мной. Так было всегда, когда мы с мамой начинали разговаривать. Она слушала меня спокойно, без осуждения, и я изливал ей свою душу.
– Я знаю. Я тоже это осознаю. Она как испуганная газель. Она не знает, куда идти и что делать. Я поняла это в первый же день, когда увидела ее.
– Когда ты увидела ее в первый раз?
Я думал, что мама познакомилась с девушками, когда они пришли к нам на ужин, но улыбка на ее лице подсказала мне, что я ошибся.
– Когда они только поселились здесь, Эсма водила девочек по магазинам. Мы встретились в одном из них. Ты бы видел ее, Демир. Сенем бегала вокруг, а Ниса просто смотрела. Потом я увидела, как она любуется одним платьем. Оно очень подходило ей. Я уговаривала ее его купить.
Когда мама рассказывала мне о первом разе, когда она ее увидела, я представлял себе Нису, одиноко бродящую по магазину. Робкая газель… Хотя это прозвище ей очень подходило, я предпочел Полярную звезду.
…Чтобы по-настоящему увидеть ее, нужно это почувствовать. Только тогда вы обнаружите истинную Полярную звезду и она покажет вам кратчайший путь.
Я не мог не усмехнуться, когда ее слова прозвучали в моих ушах в тот вечер. Это вечер, который я никогда не забуду.
– Как ты думаешь, она даст мне шанс?
Демир Гюрсой хотел, чтобы девушка дала ему шанс. Даже я не мог поверить в заданный вопрос, пока слова слетали с моих губ одно за другим.
– Если ты завоюешь ее сердце, почему бы и нет, мой мальчик?
Хотел ли я завоевать ее сердце? Я хотел этого больше всего на свете!
– Я никогда раньше не хотел завоевать сердце девушки.
Еще одна вещь случилась со мной впервые благодаря Нисе.
– Трудно проникнуть в сердце девушки, сынок. Если ты хочешь завоевать его, придется поставить на кон свое собственное. Тебе придется бороться, чтобы показать ей, что она единственная, кто тебе действительно нужен.
– А если она откажется?
Это был очень разумный вопрос, учитывая, что Ниса всегда отвечала «нет».
– Ты знаешь, что сила – это не красота, но, если ты ей нравишься и ты это чувствуешь, то должен продолжать добиваться ее. Я думаю, что ты для Нисы тоже не пустой звук.
Резким движением я повернул голову и посмотрел на маму, а она подмигнула мне. Я хотел узнать, как она пришла к такому выводу. Ее улыбка говорила о том, что она знает больше, чем показывает.
– Боже мой! Откуда ты знаешь?
Пока я смеялся, она растрепала мои волосы и обняла меня.
– В тот вечер, когда они пришли на ужин, она долго смотрела на твою детскую фотографию и улыбалась.
Черт! Детское фото? О какой детской фотографии она говорит? С обрезания или о той, где я упал с велосипеда? Или еще хуже – о той, где я бегаю голым?
– О какой фотографии ты говоришь, мама? Слушай, не говори, что это фото с обрезания. Если это оно, я опозорен.
Я хотел встать и подойти к окну, но мама схватила меня за руку и снова усадила рядом с собой.
– Ай, нет, сумасшедший мальчишка! Я имею в виду нашу фотографию на окне в гостиной. – Мама посмеялась над моим растерянным состоянием. – Но когда-нибудь я покажу ей и эти фотографии, – продолжила она и крепко обняла меня. Когда она отодвинулась, я понял, что она погрустнела.
– Я так привыкла, что ты здесь, дома, тебе обязательно уходить? – спросила она, и я просто кивнул.
– Ну а Ниса причастна к этому внезапному отдалению?
Вместо ответа я отвел глаза и пожал плечами. Думаю, этого было достаточно.
– Да, ты точно влюблен, сынок. – Я обнял ее в ответ, когда она снова притянула меня к себе. Думаю, так и есть, мама. На этот раз твой сын действительно влюблен.
– Я не хочу, чтобы ты уходил. Я скучаю по тебе, засранец.
– Я не ухожу, я еду домой.
– В этом-то и проблема, Демир. Каждый раз, когда ты идешь в тот дом, то отдаляешься от нас. Вот почему я не одобряю то,
