своего существования, было ликвидировано Византией как независимое государство, и сербские жупаны принуждены были признать её верховную власть
При Мунтимире болгарский князь Борис-Михаил заключил мир с сербами, для чего лично предпринимал поездку в сербскую столицу, Расу, а когда возвращался в Болгарию, его сопровождали в качестве охраны двое сыновей Мунтимира, Борен и Стефан, за что Борис отблагодарил их богатыми, по выражению источника, подарками, состоявшими из двух рабов, пары собак, пары соколов и 90 штук мехов.
Устранив в 872 г. от власти своих соправителей-братьев, Мути-мир остался самодержавным властителем Сербии как её великий жупан; ему были подвластны жупаны остальных сербских племён, за исключением неречан, которые почти всегда были независимыми.
Р1згнанные Мутимиром из Сербии братья нашли себе приют в Болгарии у князя Бориса. Здесь, по инициативе Бориса, сын Строи-мира — Клонимир (у сербских историков — Кломинир) женился на болгарке, и от этого брака у Клонимира родился в Болгарии сын Чеслав или Час лав, которому впоследствии пришлось сыграть крупную роль в истории болгарско-сербских отношений при преемнике Бориса, царе Симеоне.
У великого жупана Мутимира было трое сыновей: Прибислав, или Прибеслав, Бран, или Вран, и Стефан. В 890 или в 891 г. Му-тимиру наследовал старший из них, Прибислав. Через год его сверг с престола двоюродный брат Пётр, сын изгнанного из Сербии Мутимиром брата его Гойника, проживавший в эмиграции у хорватов.
Пётр умер, коварно захваченный болгарами, в темнице в 917 г. После этого сербский престол перешёл к внуку Мутимира, сыну Врана, Павлу, который правил три года. В 920 г. его сменил Захарий, сын старшего из Мутимировичей — Прибислава, томившийся также в темнице у болгар. В необходимую минуту они использовали его против Павла, прогнав которого из Сербии, Захарий захватил в свои руки власть. Когда болгарско-сербские отношения обострились, Захарий, после ряда военных столкновений с болгарами, бежал в Хорватию, а болгары, коварно арестовав всех сербских жупанов, разгромили Сербию. Семь лет спустя после этого сербский престол в 934 г. занял Часлав, бежавший из Болгарии и отдавшийся под власть Византии. Так рисуется древнейший период политической истории сербов по данным Константина Багрянородного.
По свидетельству того же автора, белые хорваты, жившие за Ба-гибареей (ёкетбеу Bayipapeiag) и подчинённые королю франков и саксов, имели собственного князя. Когда, по показанию того же источника, хорваты, изгнав из Далмации аваров, поселились на территории Далмации, они имели своим князем отца Порги, а затем Поргу. Это событие приурочивается к VII в. Самостоятельного князя тогда же имели и посавские хорваты; в правление князей Порги и Порины (Борна) они приняли христианство от Рима. При Михаиле II Баль-бе (820–829) хорваты, сербы, захлумцы, тревуняне и др., отпав от Римской (т. е. Византийской) империи, говорит Константин Багрянородный; «сделались самовластны и независимы» и управлялись своими жупанами — старшинами (см. выше).[223]
Из хорватских князей после Борны Константин Багрянородный называет Терпимира, его сына Красимира и сына последнего, Мирослава, убитого баном Прибунией, или Прибиной, занявшим после него княжеский стол. Другие источники после Борны называют хорватских князей: Ладислава (821) и Мислава (около 839), преемником которого был Терпимир, называемый и у Константина Багрянородного. Около 864 г. великим жупаном Хорватским был Демогой[224] и т. д.
В то время, когда Византия ликвидировала сербское государство Властимира, как узурпатора её территории, у неё же под боком, у самых стен столицы в конце IX и в самом начале X вв. успело вырасти огромное болгарское государство Бориса-Михаила и его сына Симеона, захватившее в свои руки почти всю византийскую территорию на полуострове, в том числе и земли, занятые сербскими племенами, и угрожавшее самому существованию империи. Это катастрофическое для Византии положение вещей вынуждает византийское правительство, в целях противодействия завоевательным успехам Болгарии, пересмотреть и коренным образом изменить свою сербскую политику. Путём всевозможных подачек и возведением в сан византийского проконсула, ей удаётся привлечь на свою сторону хорватского князя То-мислава (910–930) и тем самым укрепить его политические позиции как верховного хорватского князя. Теми же средствами Византии удаётся привлечь на свою сторону также болгарского ставленника в Сербии, жупана Павла Брановича (917–920), и владетеля Захлумья, Михаила. Однако византийское правительство, продолжая по-прежнему рассматривать славянское население на полуострове как варваров и захватчиков византийской территории, явно плелось в хвосте событий. Признаваемые византийцами за «варваров», славянские народы полуострова в лице своих ведущих племенных элементов, жупанов и князей, уже выросли в солидную материальную силу, не укладывавшуюся в рамки старых, патриархально-родовых отношений. С другой стороны, они выросли в силу, которую не мог удовлетворить почётный титул проконсула разлагавшейся империи, бессильной оказать существенную материальную поддержку своим «проконсулам» против угрожающей им со всех сторон опасности потерять не только свой почётный титул, но и все своё состояние вместе с территорией и самую жизнь. Вот почему Томислав, не ожидая возможности признания независимости своего государства со стороны Византии, обратился к римскому папе за королевской короной, и римская курия охотно пошла навстречу хорватскому князю, политически заинтересованная, особенно после неудачи, постигшей её в переговорах с Борисом болгарским, в вовлечении народов полуострова в сферу своего влияния. Томислав получил от Рима и королевскую корону и признание независимости за хорватским государством, что, однако, нисколько не поколебало его добрососедских отношений с Византией. Больше того, в это именно время византийское правительство добровольно передало во владение хорватского «проконсула» далматинские города, представлявшие собою жизненную необходимость для Хорватии, тем более, что в это же время особенные виды на эти города, равно как и на все Адриатическое побережье, питала Венецианская республика. Включение в состав Хорватии богатых торговых далматинских городов значительно, конечно, усиливало и материальные ресурсы Томи-слава и политическую мощь его государства. Этим, в частности, объясняется и то обстоятельство, что после захвата мадьярами в конце IX в. Блатенской Паннонии, находившейся во владении Арнульфа баварского, в которую входила также и Посавская Паннония Людевита, славянское население последней, между Дравой и Савой, перешло под власть Томислава. Таким образом, к началу X в. на Балканском полуострове выросло обширное и мощное Хорватское королевство.
Ту же линию поведения византийское правительство усваивает и по отношению к сербским жупанам, подчинённым болгарскому царю Симеону или находившимся в вассальной от него зависимости, вроде, например, сербского жупана Часлава, сына Клонимира, из рода Вла-стимировичей, владетеля Рашской области, бывшей сербской державы Властимира. После смерти болгарского царя Симеона (927) в правление его слабого преемника Петра (927–969)
