Марк трусоват. Так что работайте, братья.
Я отдала папку с документами и адресами полковнику. Так вернее будет. Он кивнул головой и пошел работать. Майор засеменил следом.
– А мы пойдем на север… – высказал вслух Петька свои мысли, когда дверь за ними закрылась. Я тоже подумала, что этот майор на шакаленка похож: бежит и подвывает Шерхану…
– Теперь твоя душенька довольна? – спросил Никита
– Спасибо тебе, Никита.
– А мне за что?
– За то, что основную работу по открытию кафешки на себя взял, что помогал расследовать. Да за все.
– Их арестуют? – спросила мама. Ей интересно, чем дело кончится.
– Их посадят. Надеюсь, что надолго.
– Точно посадят? А то опять мент как попало все сделает, и они ускользнут от правосудия.
– Теперь точно. Детектив такой убойный материал нарыл, что посадят наверняка. Там в папке материала на несколько уголовных дел.
– Какой детектив? – насторожился Никита.
Понимая, что предстоит нелегкий разговор, я сказалась голодной. Пока накрывали на стол, муж варил кофе. Я думала, как все рассказать…
– Иришка, какой детектив тебе помогал? – опять спросил Никита.
– Ювелир на свою беду, подвязался искать дочку политика и нанял дорогого детектива. Тот созвонился со мной, и мы начали работать.
– И как зовут этого детектива?
– Алексей.
– Понятно. Спелись…
– Не спелись, а работали. Основной материал добыл детектив. Макс многое откопал, а я работала аналитиком. Материал получился убойный, и этим упырям не отвертеться. Тем более, что они ограбили одного очень влиятельного господина. И он постарается, чтобы они сели надолго. Притом все. Я ему уже про все рассказала. Подсуетилась немного.
– Чтобы у ментов даже шанса не было их упустить? – догадалась мама.
– Угу.
– И Марк сядет? – поинтересовался Никита.
– И он тоже. Есть и за ним большие грехи. Кроме того, он по-прежнему любит развлекаться с несовершеннолетними, что и обнаружил Алексей. И заснял. Так что Марку сидеть будет ох как некомфортно.
– А где ювелир спрятал свой клад?
– Это мне предстоит выяснить.
– Как?
– Я завтра к нему в больницу поеду. Он вроде пришел в себя, но врачи сказали, что в любой момент он может отойти от дел земных.
– Думаешь, он тебе скажет?
– Скажет. Слово у меня есть волшебное. Оно все двери открывает.
– И что ты делать с этим богатством будешь?
– Его вернут тем, у кого оно было похищено. А я имею законное право на часть найденного, как любой кладоискатель.
– Отдашь государству?
– Я не жадная. Мне и этого хватит.
– А ее муж француз?
– Да не было никакого мужа француза. Она и за границу ни разу не выезжала. И Марк никогда не выезжал во Францию. Выдумала она все.
– Зачем?
– Надо же было о чем-то врать. Вот она и сочинила красивую сказку. Она все в Париж хотела. Мечта у нее такая.
– Там пограбить? – высказался Петруха.
– А дети? Двое, она вроде говорила… – спросила мама.
– Дети есть. Она от них в роддоме отказалась. Они в детдоме живут.
– Вот кошмарная баба. Баба Яга… – высказался Петька.
– Что ты? Она себя считала красавицей.
– Чудовищная красавица…
Мы еще поговорили и разошлись спать. Завтра с утра поедем в наше кафе. Сначала проведаем Востриковых, как они себя чувствуют: не затоптали ли их толпы желающих подкрепиться. Посмотрим, как у них дела. Потом к ювелиру в больницу. Маму надо уговорить поехать со мной.
– Не опоздаем? Вдруг он умрет? А трупы не умеют говорить…
– И пусть умирает. Туда ему и дорога.
– Тогда ты про клад не узнаешь.
– И что? Тоже мне горе. У меня есть много идей, как его найти. Но лучше бы он меня дождался. Время терять на поиски неохота.
– Что-то я сомневаюсь, что он тебе скажет.
– Поживем – увидим. Давай спать, милый.
Утро было солнечным. Настроение хорошее.
– Вставай, любимый! Нас ждут великие дела!
– Иришка, ты изуверка. Дай поспать.
– Нам в кафе надо.
– Ладно, встаю. Тогда кофе приготовь…
– У мамы подкрепимся.
– Лады. Я сейчас.
Спустя двадцать минут мы были у мамы в гостях. Попили кофе. Собрались. Я попросила маму поехать со мной. Она поняла, что мне может понадобиться ее помощь и согласилась. Петька тоже собирался ехать с нами. Еще и пса с собой прихватил. Вот неразлучная парочка… Через полчаса мы были в кафе. Там было не протолкнуться.
– Офисные работники не работают? Что они здесь с утра делают? Кто за них работает? – мама очень удивилась тому, что здесь были яппи.
– Раскупают сладкое к чаю и кофе покупают на вынос, чтобы до обеда дотерпеть. А у некоторых рабочий день начинается с десяти. Вот об этом я и говорила. Третий зал очень нужен, иначе школьники офисных клерков затопчут. Спрос ажиотажный…
– А дочка моя хотела отказаться от этого места. Хорошо, что Иришка настояла, – сказала Альбина Владимировна. Она счастлива и от удовольствия вся светится.
– Вы без нас справитесь?
– Справимся. Я всех поварят назад вернула. Иначе никак.
– Вот видите, и им дело в кафе нашлось. Вы скажите, чтобы они не расслаблялись. Конкуренция должна быть. Мы отъедем по важному делу?
– Поезжайте. Ты свою работу сделала. Теперь наша очередь поработать.
Мы вышли из кафе. Мама идет и улыбается. Я тоже довольная иду и Никиту обнимаю. Петька играет с Грейсом возле машины. Погрузились и едем в больницу к Натану Львовичу.
Он очнулся, и сегодня у него сидит нотариус. Друг. Такой же старый еврей. Вовремя я приехала. В больнице главврачом был грузин Ираклий. Мы с ним как-то сталкивались. Я на сайте, как только увидела его фотографию, сразу поняла, что все у меня получится. Главврач сам провел нас к больному. Стоял за стеклом и смотрел, что будет происходить.
Ювелир мне обрадовался. Отправил нотариуса из палаты. Тот был его давним другом и понял, что нам надо пошептаться. Я наклонилась к Натану Львовичу и заговорила. Он сначала выпучил на меня глаза, а потом стал мне быстро рассказывать все, что знал. Про все.
Потом попросил позвать нотариуса. Тот зашел, а мне пришлось выйти. Они долго горячо шептались, затем позвали главврача и стали составлять документы. Нотариус притащил с собой какого-то мужчину, и тот приступил к работе видеооператора. Все снималось на камеру. Особенно то, что говорил старый опытный еврей…
Потом позвали меня. Я зашла с мамой. Взяла ювелира за руку, и мы с мамой стали петь. Он, как мог, подпевал старую еврейскую песню. Так под песню и умер с улыбкой на лице…
За стеклом стоял и все это время крестился грузин. Он все не мог забыть первую нашу встречу.
