— тихо прошептала Ника, закрыв глаза и наслаждаясь теплом мужских рук. — Я на свежем воздухе лучше сплю.
— Там будут монстры, — улыбнулся Рэт, понимая, что никого не подпустит к Нике, и та, тихонько фыркнув, заметила:
— Там будешь ты, этого достаточно.
— Я все же открою портал в замок, — покачал головой магистр. — Там есть условия, чтобы госпожа отдохнула. На границе сейчас много всего происходит, и мы лучше устроим в замке пункт сбора новой информации. Я и Алитер откроем для всех порталы.
— Я тоже хочу научиться делать порталы, — тихо прошептала Ника и, не сдержавшись, зевнула.
— Тогда отправляемся в замок, — кивнул принц и, подхватив девушку на руки, первым вошел в созданный Нордиком портал.
Две служанки подхватили Нику под руки и повели в жилые комнаты, девушка не хотела уходить от Рэтмира, но вместе с ними стали приходить люди с докладами, и она не стала настаивать на своем присутствии, давая любимому возможность командовать спасением мира.
Она, и правда, устала, чуть не уснув в теплой ванне, поняла, что вполне не против, если ей помогут вымыться и переодеться в длинную сорочку. Её волосы высушили легкой магией воздуха, заплели в косу и уже полусонную уложили в кровать под теплое одеяло.
В это время принц слушал отчеты о проделанной работе проводников — количестве пойманных монстров. И те сразу же сообщали и хорошие новости — прибывшие оракулы возвращали монстрам их первоначальный вид. Оттягивая из тел черную энергию ненависти и ярости, они восстанавливали истинную форму зверя. Опасаясь, что если дать ему свободу, то Темный лес опять заразит его своей магией, усыпляли его до окончания противостояния.
Приходили новости и из селений, оракулы помогали в сборе уцелевшего урожая, исцеляли ожоги и помогали восстанавливать дома. От таких новостей у людей на границе поднималось настроение, и они с новыми силами принимались отлавливать монстров. Лесара не огорчали и не радовали такие новости, он терпеливо ждал, когда последняя из служанок покинет спальню Ники. В его плане этот мир все равно сгорал в огне, и среди всех живущих только Нику он мог считать способной остановить его. Но когда он убьет ее, в мире Великого леса не будет никого, кто сможет противостоять его темной силе разрушения.
В зале совещаний Рэтмир неожиданно выпрямился над картами. Странное чувство беспокойства охватило его. Сердце сжалось в тисках, и стало трудно дышать. Имя любимой раскаленным железом отпечаталась в мозгу, и то, что ей грозит опасность, стало для принца столь очевидной как дыхание и сердцебиение.
Не говоря ни слова, он развернулся и побежал в комнаты, где разместили Нику, благо, это было недалеко. Невысокая служанка попалась навстречу и закричала принцу, что госпожа уже крепко спит, но это только придало сил двигаться быстрее. Он влетел в ее спальню и на мгновение замер, Лесар держал спящую девушку у себя на руках. Шум распахнутых дверей, что ударились о стены, разбудили Нику, и, вздрогнув, она с удивлением уставилась на Лесара.
— Ника! — Рэтмир бросился к ним, но позади Лесара уже образовался портальный переход, и, улыбаясь, он шагнул назад, вот только магия девушки не поддалась его контролю, хоть и не смогла удержать Нику в замке, но позволила удержать портал и пройти сквозь него Рэтмиру.
Нордик и Старший ворвались в спальню через секунду. Но все их попытки открыть портал по оставленному следу приводил их обратно в комнату.
— Я направлюсь к Старшей, — сказал Старик, — вдвоем мы сможем отследить Лесара.
— Вы думаете, это он?
— Да, это его магия не дает нам следовать за ним.
— Я разошлю сообщения по всей границе, — кивнул Нордик. — Монстры становятся более отчаянными, когда их подпитывает Темный Оракул.
Мужчины ушли порталами, рассылая запросы, кто видел Лесара, Нику или кронпринца. В башне вокруг кристалла, где заточили короля Олерана и его жену, заплясали голубые сполохи, что стали блокировать их магию защиты сына, а в восьмом королевстве Старшая схватилась в кристалле за голову, чувствуя, как ярость и ненависть пожирают светлый дар Оракула.
— Наира! — старый Оракул бросился к кристаллу, его посох засветился, окутывая кристалл и блокируя связь с внешним миром.
— Он убьет ее, — в ужасе зашептала Старшая, понимая весь замысел Лесара. — Темный лес, он убьет ее.
Ника рвалась к Рэтмиру, но сильные руки Оракула удерживали ее. Выйдя из портала, они оказались в страшном лесу, тьма черным туманом окутывала шевелящиеся деревья, измененные звери сверкали алыми глазами, и их рычание сливалось в страшную музыку.
Рэтмир зажег огонь, и тот расчистил немного места, но Лесар недовольный его появлением указал на него своим монстрам и коротко бросил:
— Убить.
Ника завизжала от ужаса, видя, как к ее любимому рванули с десяток хищников. В своих мыслях она окутала Рэтмира безопасным коконом, чтобы никто не мог к нему прикоснуться, её сила расшвыряла первых монстров. Но за первыми двигались остальные, превращаясь в смертельный поток, готовый уничтожить принца. Она брыкалась в руках Лесара, который в результате не смог ее удержать, и она упала на землю, но сбежать не получилось. Темному оракулу пришлось перехватить ее за волосы, но девушка, забыв про все свои страхи, попыталась оттолкнуть от себя Лесара и укусить его. За что тут же получила пощёчину. Из разбитой щеки выступила кровь, что окрасила губы в красный цвет.
На мгновение, потеряв от удара ориентацию, Ника уцепилась в руки Лесара, и тот поволок ее в сторону от месива, что устроили монстры и Рэтмир. Но девушка в его руках сдаваться не собиралась. Мысль, что ее любимого убивают, придавала сил на сопротивление, и она с новой силой стала вырываться. Пыталась расцарапать Оракулу руки, кричала от ярости и лупила по нему руками и ногами. Но худенькая девчушка в руках Темного монстра много вреда причинить не могла, а ее магия по-прежнему защищала Рэтмира.
Видя сопротивление Рэтмира и Ники, он неожиданно захохотал и отдал приказ:
— Свяжите его. Пусть пока поживет немного.
Тело Рэтмира тут же оплели лианы, сковав его по рукам и ногам, угрожая при случае просто разорвать на части. Сам Лесар, перехватив девушку за шею, поднял ее вверх.
— Я задам тебе один вопрос. — Лесар приблизил Нику к себе. — Где моя семья?
Ника всматривалась в бледное, полумертвое лицо и не могла понять, о какой семье тот ее спрашивает. В голове царило смятение,
