том, что раньше выпускник должен был иметь заряд индивидуального источника в сто единиц, а сейчас — двести единиц. А при приёме требуется продемонстрировать всего шестьдесят единиц. Я подзываю Рауля и предлагаю ему сбросить заряд из своего источника в мой накопитель, а потом разрядить накопитель этого мага. А сам условным знаком показываю — разрядить в пыль. Что парень и сделал. Разрядил накопитель настолько, что кристалл рассыпался.
— Ой, он, кажется, сломался, — и Рауль пошёл к студентам своей учебной группы.
Пытавшийся уязвить меня маг скрипел зубами, ведь такой накопитель сам по себе стоит не менее пятидесяти золотых, да ещё заряд на четыре золотых.
— Знаете, у той девушки способности такие же высокие, так что, надеюсь, вы убедились, и у вас больше нет претензий.
Мы стояли возле ворот с женой. Она завершила набор и вышла ко мне.
— Ну, чего ты так психуешь, присмотрю я за ней. Помнишь, как сам говорил что рано или поздно, но дети уходят от родителей. А как тебя коснулось, места себе не находишь. Майкл, ну, всё нормально, я тебя люблю, мы все тебя любим, но не могут же дети всю жизнь держаться за мамину юбку, или папину руку.
Тут к нам подходят Лиза, Малиниш, а с ними, откуда-то взявшиеся Сергей Борисович и Мария Ивановна. И уводят нас через портал в дом к Гудвину и Маше. В неформальной обстановке я их так называю. И только когда я ощутимо захмелел, до меня стало доходить, что эти люди сегодня проявили искреннюю заботу обо мне. Отвлекли меня от моих переживаний, а выпивка, это просто способ расслабить нервные окончания.
Так, дорогие мои, за заботу сердечное вам спасибо, но за то, что пытаетесь напоить, я вам сейчас отомщу, и «мстя» моя будет страшной.
— Гудвин, а что такое пространственно-временной континуум? Почему в мире князя де Дровича прошло тридцать лет, а у Михаила Александровича — только три месяца? А вот у нас, и у князя время идёт одинаково. Вот прожил я в этом мире двадцать лет, а сколько времени там у него прошло? Мария, а ты когда ещё собираешься к Михаилу Александровичу?
— Так вроде пока нет надобности.
— Ты учти, он ведь уже старенький. Вот про мир князя он книгу написал, и у князя, его жён и детей, всё нормально. А что будет, если он про нас книгу написать не успеет?
И все уставились на меня, а потом друг на друга в немом изумлении.
