Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
Я поднял голову. Для Николая на время поездки в поезде действовал режим «без доклада», посему я не удивился его появлению в дверях моего кабинета. Тем более что я действительно посылал одного из моих новых адъютантов с приглашением. Отпустив кивком полковника Абакановича, маячившего за спиной бывшего царя, я указал на кресло.
– Присаживайся, брат. Мы что-то в последнее время видимся лишь на официальных мероприятиях, да еще во время обеда. Что происходит?
Тот, усевшись, помолчал несколько мгновений, а затем нехотя ответил:
– Прости, но… Мне тяжело здесь находиться.
Смотрел он при этом куда-то на проносящиеся за окном унылые пейзажи ранней весны в Тверской губернии.
– Понимаю. Еще недавно из этого окна ты на мир глядел в ином качестве.
Николай резко разворачивается и гневно смотрит на меня:
– Понимаешь?! Да что ты понимаешь! Какое «иное качество»? Да я до сих пор не могу себе простить своего малодушия! Если бы я знал, к чему приведет твое царствование, я бы никогда не передал тебе корону!!! Двадцать три года каждодневных трудов погублены за какой-то месяц!
О, наконец-то братца Колю прорвало. А я все ждал, когда же это случится.
– Продолжай.
– Продолжать? Изволь! Что ты творишь?! Неужели ты не видишь, что ты ведешь Россию к погибели?! Все, за что ты берешься, рушится! Сколько людей погибло! И все из-за идиотских бредней, которых ты нахватался в великосветских салонах! Что ты затеял с землей? Что за идиотское Служение и всякая чушь про Освобождение? Как ты мог так поступить в отношениях с союзниками? Какие «Сто дней»? Сколько солдат положили, столько сил потратили! Как можно быть таким романтическим недотепой, Миша?!
И тут меня прорвало.
– Ты говоришь, двадцать три года? Вот и мне самому интересно услышать от тебя, как ты умудрился потерять власть после двадцати трех лет правления? Ты обвиняешь меня в том, что я разрушаю «всё»? Что – «всё»? Как можно разрушить то, чего нет? Что я от тебя унаследовал вместе с короной? Мятеж в армии, бунты в столицах, учрежденная тобой Дума возглавила смуту, а правительство твое вовсе разбежалось! Сотни тысяч твоих бывших подданных бродили по улицам с песнями и лозунгами «Долой самодержавие!». К моменту твоего отречения ты уже не имел ни власти, ни воли за эту власть бороться! Прежде чем обвинять меня во всем, задумайся и о своей роли в этом деле! Да ты просто постыдным образом дезертировал с места службы, а теперь ищешь, на кого бы свалить ответственность за свои промахи! Я наделал кучу ошибок, это верно. Но и ты не херувим! И нечего на меня вешать всех собак!
Николай вскочил на ноги. Ноздри его раздувались, лицо было бледным, лишь глаза горели яростным огнем.
– Моя вина лишь в том, что я в час помутнения рассудка отрекся от престола! Лишь в том, что трон, обретенный мной Божественным Провидением, я малодушно передал тебе!
И тут я выругался. Да так, что позавидовали бы самые продвинутые в этом вопросе боцманы торгового флота. Мля, накипело. Выругался за все время нахождения здесь и за все, что пришлось здесь пережить. Вы даже не можете себе представить это ощущение невыразимого сброса напряжения через эти проклятые ругательства.
Бывший император даже отшатнулся.
– Что, брат, удивлен? Нюхнул прозы бытия? Нахватался в великосветских салонах, как ты говоришь? А может, не там? Может, нахватался там, куда вся эта великосветская шушера и носа не кажет? Вот скажи, знаешь ли ты русский народ?
– Смею надеяться.
– Правда? И что дает тебе основание так полагать? Ты совершил много официальных поездок и тебя торжественно встречали? Ты провел тысячи смотров, парадов и Высочайших аудиенций? Ты даже выезжал на фронт? Ты принял тысячи верноподданнических прошений и дал тысячи званых обедов? Ты принял тысячи бравых рапортов? Очнись, брат! Нет той России, которая изображается в верноподданнических докладах!
– Оставь этот тон! Не делай из меня дурака! Неужели ты думаешь, что двадцать три года я правил, не понимая таких простых вещей?
– Да? А почему тогда сегодня я сижу в этом кресле, а ты в том? И не надо тут про малодушие и прочие атрибуты дешевой оперетки. Ты потерял власть вовсе не из-за этого!
– Ты лишь месяц на престоле, а уже таких дел наворотил, что и сказать страшно!
– А ты скажи!
– И скажу! Ты оттолкнул от себя старое дворянство, ты настроил против себя крупных землевладельцев, твои бредни о «Ста днях для мира» лишь укрепляют мнение о прогерманскости Романовых. Эти же опасные бредни полностью разложили фронт. Войска не желают больше воевать и в наступление уже не пойдут. Падение дисциплины на фронте достигло ужасающих размеров. Мы застыли в глупейшей позиции – не можем вести войну, но и не можем из нее выйти. Наш авторитет в глазах союзников бесповоротно потерян. Ты взбудоражил общество, и толпа желает перемен. Рабочие бузят. Крестьяне поверили твоим россказням о земле и теперь уж не отступятся. Мне продолжать? Твоя политика опасна, твоя политика самоубийственна, ты случайный человек на троне, полный опасных мечтаний и нереальных прожектов!
– Случайный человек? А может, я итог двадцати трех лет твоего правления, а? Не надо тут посыпать голову пеплом и сетовать на умопомрачение, приведшее к отречению. Изволь смотреть правде в глаза. Ты правил империей, не понимая народ свой.
– А ты, значит, понимаешь?
– Я прошел реальную войну, в отличие от тебя. Да, я знаю, что ты от всего сердца хотел быть хорошим царем. Да, я знаю, что многие образцы обмундирования и вооружения солдат ты испытывал на себе, совершая пешие переходы в полной выкладке. Ты действительно заботился о своем солдате, но поверь, это еще не значит, что ты реально понимаешь простого солдата и простого крестьянина. Что ты видел, покидая свои дворцы да поезд этот? Только то, что тебе хотели показать. Ты завшивленные окопы видел? Нет, тебе их не показывали. Сидел в них во время артобстрела? Нет, так близко к фронту ты никогда не приближался. Жрал с низшим чином его кашу? Нет, не ту образцово показательную, которую ты демонстративно изволивал откушивать во время Высочайших визитов в армию. А именно жрал то месиво, которое именуют кашей лишь на бумаге, вперемешку с землей и соломой, торопясь урвать момент между обстрелами? Знаешь, как выглядит нужник на фронте? Что ты, вообще, видел на войне? Знаешь ли ты, как костерят последними словами генералов вместе с тобой в придачу?! Я знаю думы солдат и знаю, чем дышит фронт. И я знаю, на что способен русский мужик. Будь моя воля, я бы законодательно утвердил обязанность русских императоров перед восшествием на престол отвоевать на фронте минимум год. Да не просто отсидеть в штабе, а именно так, как положено, в окопе, в обнимку со вшами, да в симфонии с пулями, летящими вокруг!
– Ты прекрасно осведомлен о том, что император не может этого всего делать и не имеет права подвергать стабильность империи мальчишескими героическими выходками! Ты сам сейчас едешь в Петроград, окруженный охраной выше всякой меры. Твои упреки по меньшей мере звучат странно! Я воевал бы ничуть не хуже тебя, имей я такую возможность!
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
